Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Лагерквист, Пер - Лагерквист - А лифт спускался в преисподнюю

Проза и поэзия >> Переводная проза >> Лагерквист, Пер
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Пер Лагерквист. А лифт спускался в преисподнюю

-----------------------------------------------------------------------

Пер. со шведск. - Р.Рыбкин.

В кн.: "Пер Лагерквист. Избранное". М., "Прогресс", 1981.

OCR & spellcheck by HarryFan, 2 October 2001

-----------------------------------------------------------------------



    Заместитель директора банка Йенссон открыл дверь роскошного лифта и нежно подтолкнул вперед грациозное создание, пахнущее пудрой и мехами. Опустившись на мягкое сиденье, они тесно прижались друг к другу, и лифт пошел вниз. Маленькая женщина потянулась к Йенссону полуоткрытыми губами, источавшими запах вина, и они поцеловались. Они только что поужинали на открытой террасе отеля, под звездами, и собирались теперь развлечься.

    - Как чудесно было наверху, любимый! - прошептала она. - Так поэтично сидеть там с тобой - будто мы парим высоко-высоко, среди звезд. Только там начинаешь понимать, что такое любовь. Ты ведь любишь меня, правда?

    Заместитель директора банка ответил поцелуем, еще более долгим, чем первый. Лифт опускался.

    - Как хорошо, что ты пришла, моя маленькая, - сказал он. - Я уже места себе не находил.

    - Да, но если бы ты знал, какой он несносный! Едва я начала приводить себя в порядок, он сразу же спросил, куда я иду. "Туда, куда считаю нужным", - ответила я. Ведь как-никак я не арестантка! Тогда он сел, и вытаращился на меня, и таращился все время, пока я одевалась - надевала мое новое бежевое платье; как по-твоему, оно мне идет? И вообще, какое больше мне к лицу? Может, все-таки розовое?

    - Тебе все к лицу, любимая, - восторженно ответил заместитель директора банка, - но такой ослепительной, как сегодня, я еще не видел тебя никогда.

    Благодарно улыбнувшись ему, она расстегнула шубку, и губы их слились в долгом поцелуе. Лифт опускался.

    - Потом, когда я была уже совсем готова и собралась уходить, он схватил меня за руку и стиснул ее так, что до сих пор больно, и хоть бы слово сказал! Такой грубый, ты себе представить не можешь! "Ну, до свидания", - говорю я ему. Он, разумеется, на это ни слова. Такой упрямый, что просто сил нет.

    - Бедная моя малютка, - сказал заместитель директора банка Йенссон.

    - Будто я не имею права немного развлечься! Но знаешь, таких серьезных, как он, нет, наверно, больше на свете. Не умеет он смотреть на вещи просто и естественно, для него все вопрос жизни и смерти.

    - Бедная крошка, сколько тебе пришлось вынести!

    - О, я страдала ужасно, ужасно. Таких страданий не испытал никто. Только встретив тебя, узнала я, что такое любовь.

    - Дорогая! - сказал Йенссон, обнимая ее. Лифт опускался.

    - Какое блаженство, - заговорила она, опомнившись после его объятий, - сидеть с тобой там, наверху, и смотреть на звезды, и мечтать; о, я никогда этого не забуду. Ведь Арвид такой невозможный, всегда серьезный, в нем нет ни капли поэзии, для него она просто недоступна.

    - Могу представить себе, любимая, как это ужасно.

    - Правда ужасно? Нет, - улыбнулась она, протягивая ему руку, - к чему сидеть и говорить о таких вещах? Сейчас мы выйдем и хорошенько повеселимся. Ты ведь любишь меня?

    - Еще как! - воскликнул заместитель директора банка и впился в нее долгим поцелуем - так, что у нее перехватило дыхание. Лифт опускался. Йенссон склонился над ней и осыпал ее ласками; она зарделась. - Мы будем любить друг друга сегодня ночью как никогда прежде, да?.. - прошептал он. Она притянула его к себе и закрыла глаза. Лифт опускался.

    Он опускался и опускался.

    Наконец Йенссон встал, лицо его раскраснелось.

    - Но что же такое с лифтом? - удивился он. - Почему он не останавливается? По-моему, мы сидим и болтаем здесь невероятно долго, разве не так?

    - Да, милый, пожалуй, ты прав. Ведь время летит так быстро.

    - Мы сидим здесь уже бог знает сколько! В чем дело?

    Он посмотрел сквозь решетку двери. Кромешная тьма - и ничего больше. А лифт между тем все опускался и опускался с хорошей, ровной скоростью, все глубже и глубже вниз.

    - Бог мой, в чем же дело? Мы будто падаем в бездонную яму, и это длится уже целую вечность!

    Они пытались разглядеть что-нибудь в этой бездне. Кромешная тьма. Они погружались в нее все глубже и глубже.

    - Спускаемся в преисподнюю, - сказал Йенссон.

    - Мне страшно, любимый, - прохныкала женщина, повисая на его руке. - Прошу тебя, потяни скорее аварийный тормоз!

    Йенссон потянул изо всех сил. Не помогло: лифт по-прежнему спешил вниз, в бесконечность.

    - Ужас какой-то! - закричала она. - Что нам делать?!

    - А какого черта тут сделаешь? - отозвался Йенссон. - Это похоже на бред.

    Маленькую женщину охватило отчаяние, она разрыдалась.

    - Перестань, дорогая, не плачь, надо отнестись к этому разумно. Все равно тут ничего не поделаешь. Так, а теперь присядем... Ну вот, посидим спокойно, рядышком, и посмотрим, что будет дальше. Должен же он когда-нибудь остановиться, хотя бы перед самим сатаной!

    Так они сидели и ждали.

    - И подумать только, - сказала женщина, - чтобы такое случилось с нами именно тогда, когда мы собрались развлечься!

    - Да, черт знает до чего глупо, - согласился Йенссон.

    - Ты ведь любишь меня, правда?

    - Дорогая малютка! - И Йенссон крепко прижал ее к груди. Лифт опускался.

    И наконец стал. Яркий свет вокруг слепил глаза. Они были в аду. Черт предупредительно открыл решетчатую дверь лифта и, отвесив глубокий поклон, сказал:

    - Добрый вечер!

    Одет он был с шиком, только сзади фрак топорщился, будто на ржавом гвозде: очень уж выпирал на волосатом загривке черта верхний позвонок. Испытывая головокружение, Йенссон и женщина кое-как выбрались наружу.

    - Где мы, о боже?! - закричали они, цепенея от ужаса при виде этого жуткого существа.

    Черт, немного смутившись, объяснил им, куда они попали.

    - Но это не так страшно, как принято думать, - поспешил он добавить, - надеюсь, господа даже получат удовольствие. Только на одну ночь, насколько я понимаю?

    - Да-да! - торопливо подтвердил обрадованный Йенссон. - Только на одну ночь! Оставаться дольше мы не собираемся, ни в коем случае!

    Маленькая женщина, дрожа, вцепилась в его локоть. Желто-зеленый свет был так резок, что почти невозможно было что-либо разглядеть. Дело скверное, решили они. Когда глаза их немного привыкли, они увидели, что стоят на площади, вокруг которой высятся во мраке дома с докрасна раскаленными подъездами; гардины были задернуты, но сквозь щели было видно, что внутри полыхает огонь.

    - Господа, кажется, любят друг друга? - осведомился черт.

    - Да, бесконечно, - ответила женщина, и ее прекрасные глаза засияли.

    - Тогда прошу за мной, - любезно предложил черт. Пройдя несколько шагов, они свернули с площади в темный переулок. У замызганного парадного висел старый, треснувший фонарь. - Сюда, пожалуйста. - Он открыл дверь и деликатно отступил назад, пропуская их.

    Они вошли. Их встретила толстая, льстиво улыбающаяся чертовка с большими грудями и катышками фиолетовой пудры в бороде и усах. Она пыхтела, ее глаза, похожие на горошинки перца, смотрели дружелюбно и понимающе, рога на лбу были обвиты прядями волос и перевязаны голубыми шелковыми ленточками.

    - Ах, это господин Йенссон с дамой! Пожалуйста, восьмой номер, - сказала она, протягивая им большой ключ.

    Они двинулись вверх по засаленной лестнице. Ступени блестели от жира, того гляди поскользнешься; подниматься пришлось на два марша. Йенссон отыскал восьмой номер, и они вошли. Комната была небольшая, воздух - тяжелый, затхлый. Посередине стоял стол, покрытый грязной скатертью, у стены - кровать с несвежими простынями. Комната показалась им уютной. Они сняли пальто, и губы их слились в долгом поцелуе.

    Незаметно в другую дверь вошел человек в одежде официанта, но смокинг был опрятный, а манишка такая чистая, что казалось, светится в полутьме. Ступал он бесшумно, шагов слышно не было, и двигался как автомат, будто не сознавая, что делает. Неподвижные глаза на строгом лице смотрели прямо перед собой. Человек был мертвенно-бледен, а на его виске зияло пробитое пулей отверстие. Он прибрал комнату, вытер туалетный столик, поставил ночной горшок и ведро для мусора.

    Они не обращали на него никакого внимания, но, когда он собрался уходить, Йенссон сказал:

    - Пожалуй, мы возьмем немного вина, принесите нам полбутылки мадеры.

    Человек поклонился и исчез.

    Йенссон снял пиджак. Женщина колебалась:

    - Ведь он еще вернется.

    - Ну, детка, в местах вроде этого стесняться нечего, раздевайся - и все.

    Она сняла платье, кокетливо подтянула штанишки и села к нему на колени. Это было восхитительно.

    - Подумай только, - прошептала она, - мы с тобой одни в таком необыкновенном, романтическом месте! Как поэтично! Я не забуду этого никогда...

    - Прелесть моя, - сказал он, и губы их слились в долгом поцелуе.

    Человек вошел снова, совсем бесшумно. Неторопливыми движениями автомата он поставил рюмки, налил в них вино. На его лицо упал свет ночника. В этом лице не было ничего особенного, просто оно было мертвенно-бледное, а на виске зияло пробитое пулей отверстие.

    Вскрикнув, женщина соскочила с колен Йенссона.

    - Боже мой! Арвид! Так это ты! Ты! О бог мой, он умер! Он застрелился!

    Человек стоял неподвижно, устремив взгляд прямо перед собой. Его лицо не выражало страдания, оно было только строгим, очень серьезным.

    - О Арвид, что ты наделал, что наделал! Как ты мог?.. Милый, если б хоть что-либо подобное пришло мне в голову, уверяю тебя, я бы осталась дома, с тобой. Но ведь ты никогда ничего такого не говорил. Ты не сказал мне об этом, когда я уходила, ни единого слова! Откуда же мне было знать, раз ты молчал? О боже!..

    Ее била дрожь. Человек смотрел на нее как на чужую, незнакомую, взгляд был ледяной и бесцветный, этот взгляд проходил сквозь все, что оказывалось перед ним. Изжелта-белое лицо блестело, кровь из раны не шла, там просто было отверстие.

    - О, это страшно, страшно! - закричала она. - Я не хочу здесь оставаться. Уйдем сейчас же, я этого не вынесу!

    Она подхватила платье, шубу и шляпку и выскочила из комнаты. Йенссон последовал за ней. Они бросились вниз по лестнице, она поскользнулась и села в плевки и сигарный пепел. Внизу стояла та же рогатая старуха, она дружелюбно и понимающе ухмылялась в бороду, кивала головой.

    На улице они немного успокоились. Она оделась, привела в порядок свой туалет, припудрила нос. Йенссон, словно защищая, обнял ее за талию, поцелуями остановил слезы, готовые брызнуть из ее глаз, он был такой добрый. Они торопливо зашагали к площади.

    Черт-распорядитель по-прежнему там прохаживался, они снова на него наткнулись.

    - Как, уже все? - сказал он. - Надеюсь, господа остались довольны?

    - О, это было ужасно! - воскликнула женщина.

    - Не говорите так, быть не может, чтобы вы на самом деле так думали. Посмотрели бы вы, сударыня, как было в прежние времена! А теперь на преисподнюю просто грех жаловаться. Мы делаем все, чтобы человек не только не почувствовал боли, но и получил удовольствие.

    - Что правда, то правда, - согласился господин Йенссон, - надо признать, что стало гуманнее.

    - О да, - сказал черт, - модернизировано все сверху донизу, как полагается.

    - Конечно, ведь надо идти в ногу с веком.

    - Да, теперь остались только душевные муки.

    - И слава богу! - воскликнула женщина.

    Черт любезно проводил их к лифту.

    - До свидания, - сказал он, отвешивая низкий поклон, - и добро пожаловать снова.

    Он захлопнул за ними дверь. Лифт пошел вверх.

    - Как все же хорошо, что это кончилось, - с облегчением сказали оба, когда, тесно прижавшись друг к другу, опустились на мягкое сиденье.

    - Без тебя я бы этого не вынесла, - прошептала женщина.

    Он притянул ее к себе, и губы их слились в долгом поцелуе.

    - Подумать только, - сказала она, опомнившись после его объятий, - чтобы он мог такое сделать! Но он всегда был со странностями. Никогда не умел смотреть на вещи просто и естественно, для него все было вопросом жизни и смерти.

    - Ну и глупо.

    - Ведь мог же он мне об этом сказать? Я бы осталась дома. Мы с тобой могли бы встретиться в другой вечер.

    - Ну конечно, - сказал Йенссон, - конечно, встретились бы в другой раз.

    - Но, любимый мой, что мы сидим и говорим об этом? - прошептала она, обвивая руками его шею. - Ведь все уже позади.

    - Да, моя девочка, все уже позади.

    

... ... ...
Продолжение "А лифт спускался в преисподнюю" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 А лифт спускался в преисподнюю
показать все


Анекдот 
Сейчас не всегда понятно или девушка обиделась и надула губы или это ботекс.
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100