Клавелл, Джеймс - Клавелл - Сегун (части 5,6)Проза и поэзия >> Переводная проза >> Клавелл, Джеймс Читать целиком Джеймс Клавелл. СЁгун (части 5-6)
---------------------------------------------------------------
Изд: "КРОНН-ПРЕСС", 1993, серия "Бестселлеры Голливуда"
OCR: Maksla
---------------------------------------------------------------
* ЧАСТЬ ПЯТАЯ *
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
Блэксорн вновь почувствовал давящую громаду города, оказавшись в
забитой людьми Осаке после долгого путешествия на галере. Огромные городские
валы были завалены мусором - его нанес тайфун, кое-где еще валялись
головешки, следы недавних пожаров, но величия у Осаки не убавилось, и замок
все так же величественно возвышался над ней. Даже с расстояния более чем в
лигу виден был колоссальный пояс высокой первой стены, вздымающиеся вверх
зубчатые гребни. Но зловещая громада главной башни замка довлела даже над
ними.
- Ну и громадина! - нервно протянул Винк, стоявший рядом с Блэксорном
на носу корабля. - И не вообразить такую! Амстердам рядом с этим чудищем -
мушиное пятнышко!
- Пожалуй... Шторм и здесь много чего разрушил, но не так сильно, как
везде. А замок - он вообще вечен - ничего не боится.
Тайфун пришел с юго-запада две недели назад, и о приближении его
свидетельствовало много примет - низкая облачность, чайки, дождь: когда он
обрушился, галера уже укрылась в бухте, где они пять дней пережидали бурю.
Океан бушевал вовсю, а ветры так ярились и свирепствовали, как никогда на
памяти Блэксорна.
- Боже, как бы я хотел быть дома, - затосковал Винк. - Мы ведь должны
были вернуться еще год назад...
Блэксорн взял Винка с собой в Иокогаму, а остальных отправил обратно в
Эдо, оставив "Эрзамус" на безопасной стоянке под охраной Наги. Его команда
была рада уехать, как и он был счастлив от них освободиться. В тот вечер
опять начались дикие ссоры и споры по поводу корабельных денег. Деньги
принадлежали компании, а не ему. Ван-Некк был казначеем экспедиции и главным
торговцем и вместе с адмиралом официально распоряжался ими. Когда сосчитали
и пересчитали еще раз, нашли, что все цело, кроме тысячи монет. Ван-Некк,
поддержанный Жаном Ропером стал спорить о том, сколько денег он может взять
с собой для найма новых моряков.
- Вы собираетесь слишком много платить, кормчий! Предложите им
поменьше!
- Да сколько ни попросят - придется заплатить! Мне нужны моряки и
артиллеристы! - Блэксорн стукнул кулаком по столу - спор происходил в
кают-компании. - Как вы думаете вернуться домой?
Наконец он убедил их, но был недоволен, что его вывели из себя этими
мелкими делами, всякими придирками... На следующий день он отправил их
обратно в Эдо, поделив между ними десятую часть денег, хранящихся в
корабельной кассе, как плату за обратный путь, а остальные деньги оставил на
корабле.
- Как мы узнаем, все ли здесь нормально? - Жан Ропер сердито глядел на
него.
- Ну, тогда оставайся и карауль сам! Но никто не захотел оставаться на
борту. Ехать с Блэксорном согласился Винк.
- Почему ты берешь его, кормчий? - поинтересовался Ван-Некк.
- Потому что он моряк, и мне потребуется его помощь. Сразу же, как
только Блэксорн, облегченно вздохнув, распростился с командой и она вышла в
море, он начал учить Винка японским обычаям. Винк был стоик, но он доверял
Блэксорну, с которым проплавал столько лет, и знал ему цену:
- Кормчий, ради тебя я буду принимать ванну и мыться хоть каждый день,
но будь я проклят, если надену эту чертову ночную рубашку!
Через десять дней Винк враскачку шел по городу, полуголый, перетянув
брюхо широким кожаным ремнем, кинжал в ножнах болтался за спиной, один из
пистолетов Блэксорна надежно спрятан под чистой, хотя и рваной, рубахой.
- Мы не пойдем в замок, да, кормчий?
- Нет.
- Я вообще предпочел бы смыться отсюда! День был ясный, отражение
высокого солнца блистало в спокойном море. Сильные гребцы работали слаженно.
- Винк, вот где засада!
- Бог мой, посмотрите на эти мели!
Блэксорн рассказал Винку обо всем - обстоятельствах бегства, сигнальных
огнях на стенах, о грудах мертвых на берегу, о вражеском фрегате, что на
него нацеливался.
- А, Анджин-сан, - подошел к ним Ябу. - Хорошо, правда? - Он показал на
следы разрушений.
- Плохо, Ябу-сама.
- Но это же все наделали враги.
- Народ - не враги. Враги только Ишидо и самураи.
- Этот замок вражеский. - Ябу выдал свое беспокойство и беспокойство
тех, кто был на борту. - Здесь все вражеское.
Блэксорн заметил, что, когда Ябу кланяется, кимоно распахивается от
ветра, обнажая мощный торс.
Винк понизил голос:
- Я хочу убить этого подонка, кормчий.
- И я не забыл о старом Пьетерсуне, не думай.
- Не я. Бог ему судья. Меня прямо всего колотит, когда я слышу, как вы
с ним разговариваете на их языке. Что он сказал?
- Он просто проявил вежливость.
- Какие у вас планы?
- Мы причаливаем и ждем. Он походит здесь день или два, а мы будем
сидеть и ждать. Торанага послал письма, чтобы нас свободно пропускали, но
все равно нам лучше затаиться и оставаться на борту. - Обшарив взглядом суда
и море, Блэксорн не заметил ничего опасного, но все же сказал Винку: - Лучше
измеряй глубину, на всякий случай!
- Ладно!
Ябу посмотрел, как Винк бросает лот, и вернулся к Блэксорну:
- Анджин-сан, может быть, вам лучше взять галеру и пойти в Нагасаки? Не
ждать нас, а?
- Хорошо, - охотно согласился Блэксорн, не захватывая приманку.
Ябу засмеялся:
- Вы мне нравитесь, Анджин-сан! Но, извините меня, в одиночку вы сразу
погибнете. Нагасаки - очень плохое место для вас.
- Осака - плохое, здесь - плохое! Везде...
- Карма... - Ябу улыбнулся. Блэксорн сделал вид, что эта шутка ему
понравилась.
За время путешествия они все время, с разными вариациями вели одни и те
же разговоры. Блэксорн много узнал про Ябу и возненавидел его еще сильнее,
но и уважать стал больше, и не доверять - он понял, что кармы их
взаимосвязаны.
- Ябу-сан прав, Анджин-сан, - поддержал Ябу Урага, - он может защитить
вас в Нагасаки - я не смогу.
- Из-за вашего дяди, господина Харимы?
- Да, из-за него. Может быть, меня уже объявили вне закона. Мой дядя -
христианин, хотя я думаю, что христианин он неискренний.
- Как это?
- Нагасаки - это его владение. Здесь большая гавань, но на побережье
Кюсю не самая лучшая. Так он быстро сообразил, что к чему. Он становится
христианином, приказывает всем своим вассалам креститься, мне тоже стать
христианином и отправляет в иезуитскую школу. Ну а потом, как одного из
христианских посланцев, - за море. Он предоставил иезуитам земли и, кал вы
говорите, подлизывается к ним. Но сердцем он японец.
- Иезуиты знают, что вы об этом думаете?
- Да, конечно.
- Они верят, что он истинный христианин?
- Они не говорят нам, своим послушникам, во что они верят на самом
деле, Анджин-сан. И даже самим себе в большинстве случаев. Они специально
учатся хранить секреты, использовать всякие тайны, любят их, но никогда не
открывают. Это очень по-японски.
- Вам лучше оставаться здесь, в Осаке, Урага-сан.
- Прошу меня извинить, господин, но я ваш вассал, - если вы едете в
Нагасаки, я поеду с вами.
Блэксорн чувствовал, что Урага становится бесценным помощником. Этот
человек открывал ему так много иезуитских тайн: как, почему и когда
производятся торговые операции, организуются внутренние движущие силы и
невероятные международные махинации. Урага в равной мере был осведомлен о
Хариме и Кийяме и о том, как мыслят дайме-христиане, и почему они встали на
сторону Ишидо. "Теперь я знаю много такого, что было бы важно в Лондоне, -
думал он. - И мне предстоит еще больше узнать. Но как передать все это? Ну,
хотя бы, что торговля с Китаем, один только импорт шелка в Японию,
оценивается в десять миллионов золотом в год... Что даже сейчас иезуиты
имеют одного из самых образованных священников при дворе императора в
Пекине: этот священник удостоен придворного ранга, советник правительства,
говорит по-китайски, как китаец... Вот если бы я мог послать письмо... если
бы у меня был такой посланец... "
В обмен на все эти сведения Блэксорн начал учить Урагу навигации,
рассказывал о главных религиозных учениях, о парламенте. Еще он учил его и
Ябу стрелять - оба оказались способными учениками. "Урага - хороший человек,
- решил Блэксорн, - если не считать того, что он стыдится отсутствия
самурайской косички. Что ж, она скоро вырастет". Раздался предупреждающий
крик впередсмотрящего с полуюта.
- Анджин-сан! - Японский капитан указывал вперед на элегантный кораблик
с двадцатью гребцами, который приближался к ним со стороны правого борта. На
верхушке мачты развевался флаг Ишидо, а рядом с ним - вымпел Совета
регентов, тот самый, с которым навстречу своей смерти приезжали в Анджиро
Небару Дзозен и его люди.
- Кто это? - Блэксорн чувствовал, что беспокойство охватило весь
корабль - люди напряженно всматривались в даль.
- Простите, пока не могу разобрать, - отвечал капитан.
- А вы, Ябу-сан?
Ябу пожал плечами:
- Власти плывут.
Когда катер приблизился, Блэксорн увидел на корме пожилого мужчину: он
сидел под балдахином, в нарядной, торжественной одежде и крылатой накидке.
Мечей у него не было. Вокруг стояли люди в серой униформе Ишидо.
Барабанщик перестал отбивать ритм для гребцов, катер встал рядом. Все
кинулись помогать именитому чиновнику подниматься на борт. Вслед за ним
вспрыгнул японский кормчий и после многочисленных поклонов принял формальное
командование галерой. Ябу и чиновник держались очень официально и
скрупулезно соблюдали все церемонии. Наконец они расселись на подушках в
соответствии со своими рангами - чиновник занял самое почетное место на
корме. Самураи Ябу и серые сели вокруг них, скрестив ноги или на колени - на
главной палубе для них оставались новые почетные места.
- Совет приветствует вас, Касиги Ябу, от имени Его Императорского
Величества, - провозгласил невысокий, плотный, несколько изнеженный на вид
человек - старший советник регентов по протоколу; он обладал еще рангом
придворного советника императорского двора. В обязанности Огаки Такамото,
принца седьмого ранга, входило посредничество между двором Его
Императорского Величества, Сына Неба и регентами. Согласно обычаю
придворных, существовавшему уже несколько веков, зубы у него были выкрашены
черным.
- Благодарю вас, принц Огаки. Мне оказана честь быть здесь по поручению
господина Торанаги, - Ябу поразила оказанная ему честь.
- Да, конечно. Я думаю, у вас здесь есть и свои дела? - сухо
осведомился Огаки.
- Конечно. Когда приедет господин Торанага? Простите, но тайфун
задержал меня на пять дней и я не знаю ничего, с тех пор как выехал.
- Ах да, тайфун. Совет был весьма доволен, когда стало известно, что
шторм вас не тронул. - Огаки откашлялся. - Что касается вашего властелина, я
с сожалением должен довести до вашего сведения, что он еще не добрался даже
до Одавары. Какие-то бесконечные отсрочки, потом болезнь. Огорчительно,
правда?
- О да, очень. Ничего серьезного, надеюсь? - Ябу радовался, что ему
известна тайна Торанаги.
- Нет, к счастью, ничего серьезного, - Снова сухое покашливание. -
Господин Ишидо считает, что вас властелин завтра прибудет в Одавару.
Ябу был удивлен. Двадцать один день назад, когда я уезжал, все было
готово к его немедленному отбытию, потом заболел господин Хиро-Мацу. Я знаю,
что господин Торанага был серьезно обеспокоен, но не изменил своего
намерения. Я собираюсь начать приготовления к его приезду.
- Все подготовлено, - заявил коротышка чиновник.
- Совет, конечно, не будет возражать, если я проверю все приготовления?
- Ябу был предельно дружелюбен. - Важно, чтобы эта церемония была достойна
Совета и такого случая.
- Достойна Его Императорского Величества, Сына Неба. Теперь это его
вызов.
- Конечно, но... - Ябу растерялся. - Вы имеете в виду... что Его
Императорское Величество будет присутствовать?
- Его Величество согласился с почтительной просьбой регентов лично
осуществить участие в принятии клятвы новым Советом - всеми главными дайме,
включая господина Торанагу, его семью и вассалов. Старшие советники Его
Императорского Величества выбрали благоприятный день для такого... э...
ритуала. Двадцать второй день этого месяца, в этот, пятый год эры Кейно.
Ябу был поражен:
- Через... через девятнадцать дней?
- В полдень. - Утонченным движением Огаки вынул из рукава бумажный
платок и осторожно высморкался. - Прошу меня извинить. Да, в полдень. Все
предзнаменования благоприятны. Господин Торанага был проинформирован
посланцем императора четырнадцать дней назад. Его немедленное почтительное
согласие пришло в Совет регентов три дня назад. - В руках Огаки появился
маленький свиток. - Здесь ваше приглашение, господин Касиги Ябу, на
церемонию.
Ябу вздрогнул, увидев императорскую печать в виде хризантемы с
шестнадцатью лепестками, - он знал, что никто, даже сам Торанага, не сможет
отказаться от такого приглашения. Отказ будет несомненным признаком
оскорбления Божества, открытым мятежом. Все земли принадлежат императору -
сразу же будет объявлено о немедленной конфискации всех земель и о
предложении императора сразу совершить сеппуку. Такие решения передавались
по его поручению регентами и подтверждались Большой печатью. Они всегда
окончательны и обязательны к выполнению. Ябу лихорадочно пытался
успокоиться.
- Простите, вам нехорошо? - заботливо спросил Огаки.
- Простите... - Ябу заикался, - но никогда в самых смелых своих
мечтах... никто не мог себе представить, чтобы Его Величество... оказало нам
такую честь.
- О да, я согласен. Необычайно!
- Удивительно... что Его Величество... покинет Киото и приедет в Осаку.
- Согласен. Тем не менее на двадцать второй день Его Величество, с
регалиями будет здесь. Без императорских регалий ни одно поколение
императоров не считалось правомочным. Три Священных Ценности признаны
божественными - они, как все верили, были принесены на землю богом
Ниниги-нох-Микото и переданы им лично своему внуку, Дзимму Тенно, первому
земному императору. Он же лично передал их своим наследникам, и так до
нынешнего их держателя - императора Го-Нидзи. Всем известны эти Три
Священные Ценности - меч, бриллиант и зеркало. Священные меч и бриллиант
всегда путешествовали по государству вместе с императором, куда бы он не
уезжал из своего дворца с ночевкой; зеркало оставалось во внутреннем
хранилище при большойсинтоистской гробнице в Изу. Меч, зеркало и бриллиант
принадлежали Сыну Неба. Они были символами законной власти, знаками ее
божестенности. Сын Неба брал их с собой, - таким образом он брал с собой всю
свою власть.
Ябу засомневался:
- Почти невероятно, чтобы к приезду императора были закончены все
приготовления.
- О, господин генерал Ишидо по поручению регентов обратился к Его
Величеству сразу же, как только узнал ст господина Затаки в Ёкосе, что
господин Торанага согласился - это удивительно - прибыть в Осаку и
покориться неизбежному. Только великая честь, оказанная вашим хозяином
регентам, побудила их просить Сына Неба оказать нам такую милость и
присутствовать. - Снова сухое покашливание. - Пожалуйста, извините меня, но
не дадите ли вы мне, когда вам будет угодно, ваше официальное письменное
подтверждение, что приглашение получено?
- Могу я сделать это прямо сейчас? - Ябу почувствовал внезапную
слабость.
- Я уверен, регенты оценят это.
Ябу слабым голосом послал за письменными принадлежностями. В мозгу его
продолжало стучать: "Девятнадцать!.. Девятнадцать дней! Торанага может
тянуть только девятнадцать дней, а потом тоже должен быть здесь! У меня
хватит времени съездить в Нагасаки и благополучно вернуться в Осаку, но не
достанет, чтобы устроить нападение на Черный Корабль и захватить его... Нет
времени прижать Хариму, Кийяму, Оноши, священников-христиан! Нет времени
объявить "Малиновое небо"! Весь план Торанага только иллюзии!.. Торанага
проиграл! Мне следовало знать это! Спокойно! Передо мной дилемма: либо я
слепо верю Торанаге, что он выскользнет из этой сети, и помогаю Анджин-сану,
как задумано, - как можно быстрее набираем людей для захвата Черного
Корабля; либо я еду к Ишидо, говорю ему все, что знаю, и пытаюсь выторговать
жизнь себе и Изу. Так что же выбрать?.. "
Принесли бумагу, тушь и кисточку. Ябу на минуту отбросил терзавшие его
сомнения и сосредоточился на письме, стараясь выводить иероглифы как можно
правильнее и красивее. Зря он отвечает Присутствию в таком смятенном
состоянии, но что делать? Пока он писал, пришло окончательное решение -
принять совет Юрико. Сразу словно свалился тяжелый груз - внутренее
равновесие восстановилось, и он почувствовал себя намного лучше. Свое имя он
подписал уже с высокомерной вычурностью.
"Как стать лучшим вассалом Торанаги? Стереть Ишидо с лица земли! Но
есть ли способ сделать это и оставить время для собственного спасения? " -
Тут он услышал, как Огаки говорит:
- Вы приглашены на официальный прием, который генерал Ишидо устраивает
завтра в честь дня рождения госпожи Ошибы.
Все еще измотанная дорогой, Марико обняла сначала Кири, потом обнялась
с госпожой Сазуко, порадовалась на ребенка и снова занялась Кири. Ее личные
служанки суетливо бегали вокруг них, приносили чай и саке, уносили подносы,
вбегали с подушками и благовониями, открывали и закрывали седзи, выходившие
во внутренний садик их части Осакского замка, обмахивались веерами, болтали,
смеялись и плакали.
Наконец Кири хлопнула в ладоши, отпуская служанок, и тяжело опустилась
на специальную подушку, едва справившись с возбуждением и радостью - лицо у
нее было очень красное. Марико и госпожа Сазуко торопливо обмахивали ее
веерами, хлопотали вокруг нее, но только после трех больших чашек саке она
снова могла более или менее свободно дышать.
- Ох, вот так лучше! Да, спасибо, детка, давай еще! Ох, Марико-сан, вы
и правда здесь?
- Да-да. Действительно здесь, Кири-сан. Сазуко, выглядевшая гораздо
моложе своих семнадцати лет, поделилась со старшими подругами:
- Ох, мы так беспокоились из-за этих слухов...
- Да, это только слухи, Марико-сан, - прервала Кири. - Я так много хочу
узнать, что чувствую - скоро будет обморок...
- Бедная Кири-сан, вот, возьмите саке, - заботливо сказала Сазуко. -
Может быть, распустить вам пояс...
- Я совсем хорошо себя чувствую! Пожалуйста, не суетитесь, детка. -
Кири вздохнула и сложила руки на огромном животе. - Ох, Марико-сан, так
хорошо видеть лица друзей, а не просто тех, кто живет в этом Осакском замке.
- Да, - подтвердила Сазуко, устраиваясь поближе к Марико, и быстро
заговорила: - Когда бы мы ни вышли за ворота, серые увиваются вокруг нас,
словно пчелы вокруг матки. Нам нельзя выходить из замка - никому из дам, -
кроме как с разрешения Совета, а он почти никогда не собирается и они что-то
мямлят, так что не дают никаких разрешений, а доктор говорит, что мне еще
нельзя ехать, хотя я чувствую себя прекрасно, и ребенок чувствует себя
хорошо, и... Но сначала расскажите нам...
Кири перебила:
- Сначала расскажите нам, как наш хозяин.
Девушка засмеялась, ее веселое настроение не омрачилось:
- Я собиралась спросить о том же, Кири-сан! Марико ответила так, как ей
велел Торанага:
- Он выбрал свой путь - он идет по нему и доволен своим решением. В
дороге она много раз репетировала про себя этот ответ, но уныние, которое ее
при этом охватило, чуть не вынудило ее сказать правду. - Простите, -
прошептала она.
- Ох! - Сазуко старалась не выдать своего страха. Кири приподнялась,
усаживаясь поудобнее:
- Карма есть карма...
- Так что же, никаких перемен, никакой надежды? - Сазуко была
обескуражена.
Кири похлопала ее по руке:
- Верьте, что карма есть карма, дитя, а наш господин Торанага - самый
великий, самый умный из всех живущих на земле, остальное все обман.
Марико-сан, вы привезли нам письма?
- Ох, простите! Да, вот они. - Марико вынула из рукава три свитка. - Да
- вам, Кири-сан: одно от нашего господина, одно от господина Хиро-Мацу. Это
для вас, Сазуко, от вашего господина, но он просил меня сказать вам, как он
скучает и как хочет увидеть своего последнего сына. Он заставил меня выучить
это и повторить вам три раза. Он очень скучает без вас и так хочет видеть
своего самого младшего сына. Ему очень не хватает вас...
По щекам девушки побежали слезы, она пробормотала извинения и выбежала
из комнаты, зажав свиток в руке.
- Бедное дитя! Ей здесь очень трудно. - Кири не стала распечатывать
свой свиток. - Вы знаете о том, что будет присутствовать Его Императорское
Величество?
- Да. - Марико тоже была мрачна. - Гонец от господина Торанаги
встретился со мной неделю назад. В послании нет никаких подробностей и
назван день прибытия сюда. Вы слышали от господина Торанаги?
- Не совсем, не лично от него - я не имела от него вестей уже месяц.
Как он? На самом деле?
- Уверен в себе, - Она отпила немного саке. - Ох, можно я налью вам?
- Благодарю вас.
- Девятнадцать дней не много, правда, Кири-сан?
- Времени достаточно, чтобы съездить в Эдо и вернуться обратно - если
поторопиться; достаточно, чтобы прожить целую жизнь; если хотите - более чем
достаточно, чтобы выиграть битву или потерять империю, - хватит времени для
миллиона вещей, но мало, чтобы съесть все редкие блюда или выпить все
саке... - Кири слабо улыбнулась. - Я, конечно, не собираюсь следующие
двадцать дней сидеть на диете. Я... - она спохватилась. - Ох, пожалуйста,
извините меня - вы слушаете мою болтовню, а ведь вы даже не переоделись и не
помылись. У нас еще будет масса времени поговорить.
- О, пожалуйста, не обращайте на меня внимание. Я не устала.
- Но вы не могли не устать. Вы остановитесь у себя дома?
- Да. То есть где мне разрешит пропуск генерала Ишидо, - Марико горько
улыбнулась. - Его приветствие было очень цветисто!
Кири сердито посмотрела на нее.
- Сомневаюсь, чтобы он хоть кого-нибудь встретил с радостью, даже в
аду.
- О? Простите, а что теперь?
- Ничего нового. Я знаю, что он приказал убить и пытать господина
Судзияму, хотя у меня и нет доказательств. На прошлой неделе наложницы
господина Ода со своими детьми пытались выбраться под видом дворников.
Часовые застрелили их - "по ошибке".
- Как ужасно!
- Конечно, масса извинений! Ишидо говорит, что безопасность важнее
всего. Была инсценирована попытка убить наследника - это его оправдание.
- Ну а почему дамы не уезжают открыто?
- Совет приказал женам и семьям ждать мужей, которые должны приехать на
церемонию. Великий господин генерал чувствует "ответственность за их
безопасность и относится к ней слишком серьезно, чтобы позволить им
заблудиться". Замок заперт плотнее, чем старая устрица.
- За пределами замка то же самое, Кири-сан. На Токкайдо намного больше
застав, чем раньше, в пределах пятидесяти ри свирепствует служба
безопасности Ишидо. Повсюду патрули.
- Все им запуганы кроме нас и нескольких наших самураев, а мы боимся
его не больше, чем прыща на спине дракона.
- Даже наши доктора?
- Они тоже. Да, они все еще советуют нам не выезжать, даже если будет
разрешение, а мы его никогда не дождемся.
- Госпожа Сазуко здорова, ребенок здоров, Кири-сан?
- Да, вы могли видеть это сами. И я тоже. - Кири вздохнула. Снова стало
заметно, как она напряжена, и Марико отметила, что в волосах у нее
прибавилось седины. - Ничего не изменилось с тех пор, как я написала
господину Торанаге в Анджиро. Мы заложники, и мы останемся заложниками
вместе со всеми - до Дня. Потом все решится.
- Теперь, когда прибывает Его Императорское Величество... наступает
решительный момент.
- Видимо так. Отдохните, Марико-сан, но приходите поужинать с нами.
Тогда и поговорим. О, кстати, еще новость для вас. Известный вам чужеземный
хатамото - благослови его Господь за спасение нашего господина, - как мы
слышали, благополучно приплыл в гавань вместе с Касиги Ябу-саном.
- О! Я так беспокоилась за них! Они отплыли за день до моего отъезда.
Мы тоже попали около Нагой в тайфун, но не очень сильный. Я боялась плыть по
морю... О, теперь хорошо...
- Здесь было все терпимо - кроме пожаров. Много тысяч домов сгорело, а
погибли всего две тысячи человек. Мы сегодня слышали, что основная тяжесть
тайфуна пришлась на Кюсю, на Восточное побережье, и часть - на Сикоку. Там
погибли десять тысяч. А полных сведений о всяких ущербах еще нет.
- А урожай? - быстро спросила Марико.
- Здесь очень много риса полегло - целые поля. Крестьяне надеются, что
рис выправится, но кто знает? Если в этом сезоне Кванто не пострадает, их
рис прокормит всю империю и этот год и следующий.
- Лучше бы такой урожай контролировал Торанага, а не Ишидо.
- Это так. Но, простите, девятнадцать дней мало, чтобы собрать урожай,
даже если весь мир будет молиться об этом. Кири предположила:
- Если их корабль отплыл за день до вашего отъезда, вы, наверное,
торопились.
- Я подумала, что лучше не прохлаждаться, Кири-сан. Мне не нравится
путешествовать таким образом.
- А Бунтаро-сан? У него все хорошо?
- Да. Он сейчас в Мисиме и на границе по заданию господина Торанага. Я
повидала его, когда сюда приехала. Вы не знаете, где остановился Касиги
Ябу-сама? У меня для него письмо.
- В домике для гостей. Я узнаю, в каком, и сразу же извещу вас. - Кири
выпила еще вина. - Благодарю вас, Марико-сан. Я слышала, Анджин-сан все еще
на галере.
- Он очень интересный человек, Кири-сан. Он стал более чем просто
полезен нашему господину.
- Я слышала об этом. Я хотела бы послушать обо всем - о нем, о
землетрясении, обо всех ваших новостях... Ах да, завтра вечером официальный
прием в честь дня рождения госпожи Ошибы устраивает господин Ишидо. Конечно,
вас пригласят. Я слышала, что собираются пригласить и Анджин-сана. Госпожа
Ошиба любопытствует, как он выглядит. Вы помните, наследник один раз с ним
встречался. Вы тогда тоже в первый раз его увидели?
- Да. Бедняга, так его будут показывать, как пойманного кита?
- Именно. - И Кири невозмутимо добавила: - Вместе со всеми нами. Мы все
пленники, Марико-сан, нравится вам это или нет.
Урага изо всех сил торопился вниз по переулку в сторону моря. Ночь была
темная, небо - звездное и ясное, воздух свеж. На нем была свободная
оранжевая одежда буддийского священника, неизменная шляпа и дешевые
соломенные сандалии. Позади него располагались склады и высокое, почти
европейского типа здание миссии иезуитов. Он завернул за угол и удвоил
скорость. Группа серых, несущих факелы, патрулировала берег. Он вежливо
замедлил шаг, приближаясь к ним, хотя и сохраняя обычный для священников
высокомерный вид. Но самураи не обратили на него внимания.
Он уверенно шел по берегу мимо вытащенных из воды рыбачьих лодок.
Легкий ветерок доносил густые запахи с моря и с берега, отлив был в самом
разгаре. По берегу и в зоне отлива разбрелись ночные рыбаки, - при свете
факелов они, словно светлячки, охотились на рыбу с острогами. В двухстах
шагах выше - верфи, пристани, обросшие ракушками. У одной стояло
прикрепленное канатами судно с европейскими обводами и китайскими парусами,
над ним развевались флаги Португалии и компании иезуитов; у сходен с
факелами толпились серые. Урага переменил направление, чтобы обойти корабль,
направился обратно в город, удалился на несколько кварталов, пересек
Девятнадцатую улицу, повернул в извилистый переулок и снова вышел на дорогу,
ведущую к пристани.
- Эй, ты! Стой! - послышался приказ из темноты. Урага остановился,
внезапно испугавшись. Серые вышли на свет и окружили его:
- Куда направляешься, священник?
- В Восточную часть города, - запинаясь, объяснил Урага, у него вдруг
пересохло во рту. - К нашим ничиренским святыням.
-- А, ты ничиренин, да?
Какой-то самурай грубо заявил:
- Я не из этих. Я дзен-буддист, как и господин генерал.
- Дзен... ах да, дзен лучше всего, - откликнулся другой. - Хотел бы я
хоть что-нибудь понимать в этом. Слишком трудно для моей старой головы...
- Он немного потлив для священника. Почему так потеешь?
- Вы имеете в виду, что священники не потеют?
Они посмеялись, кто-то поднес факел к нему поближе.
- А с чего бы им потеть? - ударился в рассуждения грубый самурай. - Они
только и делают, что спят весь день и развлекаются всю ночь: с монашками,
детьми, собаками, сами с собой - со всем, что они могут получить, и все
время набивают брюхо едой, хотя ее и не зарабатывают. Священники - паразиты,
все равно что блохи.
- Эй, оставьте его!
-- Сними шляпу, священник!
Урага окаменел:
-- Почему? И чем вам плох человек, который служит Будде? Будда не
сделал вам ничего дурного.
Самурай воинственно вышел вперед:
- Я сказал - сними шляпу!
... ... ... Продолжение "Сегун (части 5,6)" Вы можете прочитать здесь Читать целиком |