Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Грин, Грэм - Грин - Капитан и Враг

Проза и поэзия >> Переводная проза >> Грин, Грэм
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Грэм Грин. Капитан и Враг

----------------------------------------------------------------------

Пер. - Т.Кудрявцева. М., "Эй-Ди Лтд", 1994.

OCR & spellcheck by HarryFan, 21 March 2002

----------------------------------------------------------------------

Посвящается И., с которой связаны

все воспоминания за последние тридцать лет

Уверены ли вы, что способны отличить

хорошее от дурного, Капитана от Врага?

Джордж А.Бирмингем



    Ни один персонаж этой книги не списан с живого человека. Но нельзя же называть героев буквами алфавита. Персонаж этого романа по имени м-р Квигли ни по своему характеру, ни по английскому написанию фамилии не похож на м-ра Квигли, с которым у меня была минутная встреча в Вашингтоне десять лет тому назад. Эта фамилия по непонятной причине врезалась мне в память, и я написал в своей книге "Мое знакомство с генералом", что "когда-нибудь использую ее в бог знает какой истории". После этого несколько Квигли весьма любезно писали мне, рассказывая о себе, но этот Квигли - мое собственное изобретение и не имеет ни к одному из них никакого отношения.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1


    Мне идет двадцать второй год, и, однако, изо всех моих дней рождения я отчетливо представляю себе только двенадцатый, так как именно в тот сырой и туманный сентябрьский день я впервые увидел Капитана. Я все еще помню, каким мокрым был гравий под моими спортивными туфлями на квадрате школьного двора и как было скользко от мертвых листьев в галерее, ведущей к нашей часовенке, когда я без памяти убегал от моих врагов на переменке. Я проехался на ногах и резко затормозил, а мои преследователи промчались мимо, так как посреди двора стоял наш внушительный директор и беседовал с высоким мужчиной в котелке - зрелище и по тем временам уже редкое, а потому тот человек немного смахивал на актера в театральном костюме, что было близко к истине, ибо никогда больше не видел я его в котелке. На плече он держал трость, точно солдат - ружье. Я понятия не имел, кто этот человек, как, конечно, не знал и того, что он выиграл меня предшествующей ночью - по крайней мере так он утверждал - во время игры с моим отцом в трик-трак.

    Я так разлетелся, что грохнулся на колени у самых ног собеседников, и когда поднялся, то обнаружил, что директор гневно смотрит на меня из-под густых бровей. Я услышал, как он сказал:

    - По-моему, это как раз тот, кто вам нужен, - Бэкстер-третий. Ты ведь Бэкстер-третий?

    - Да, сэр, - сказал я.

    Человек, которого я всю жизнь так и буду звать - "Капитан", спросил:

    - А что значит "третий"?

    - Он самый младший из трех Бэкстеров, - сказал директор, - но они не родственники.

    - Это ставит меня в несколько затруднительное положение, - сказал Капитан. - Который же из них тот Бэкстер, что мне нужен? Моего, как ни странно, зовут Виктор. Виктор Бэкстер - не очень-то сочетается.

    - Мы тут редко пользуемся именами. Тебя зовут Виктор Бэкстер? - резко спросил меня директор.

    - Да, сэр, - сказал я, помедлив, ибо очень уж не хотелось мне признаваться, что у меня такое имя: я ведь старался, хоть и тщетно, скрыть его от соучеников. Я прекрасно знал, что Виктор по каким-то непонятным причинам принадлежит к числу нежелательных имен, вроде Винсента или Мармадьюка.

    - Ну в таком случае я полагаю, это тот самый Бэкстер, который вам нужен, сэр. Тебе надо вымыть лицо, молодой человек.

    Суровые правила морали, существовавшие в этой школе, не позволяли мне сказать директору, что лицо было вполне чистое, пока мои враги не плеснули в него чернилами. Я увидел, что Капитан смотрит на меня карими, доброжелательными - при всей, как я узнаю впоследствии, ненадежности этого человека - глазами. Волосы у него были такие черные, что вполне могли быть крашеными, а длинный тонкий нос напоминал слегка раздвинутые острия ножниц - он так и нацелился на по-военному короткие усики, чтобы их подровнять. Мне показалось, что капитан подмигнул, но как-то трудно было в это поверить. Мой жизненный опыт подсказывал, что взрослые не подмигивают - разве что друг другу.

    - Этот джентльмен когда-то учился в нашей школе, Бэкстер, - сказал директор, - в одно время с твоим отцом, как он говорит.

    - Да, сэр.

    - Он попросил разрешения взять тебя на сегодняшний день. Он привез мне записку от твоего отца, и, поскольку сегодня праздник и мы занимаемся неполный день, я не вижу основания не дать ему согласия, но только ты должен вернуться в свое жилище к шести часам. Он об этом знает.

    - Да, сэр.

    - А теперь можешь идти.

    Я повернулся и направился было в классную, где уже начались занятия.

    - Я имею в виду - можешь идти с этим джентльменом, Бэкстер-третий. Какой ты пропускаешь урок?

    - Божественный, сэр.

    - Он хочет сказать - закон Божий, - пояснил директор Капитану. И, гневно посмотрев через пространство двора на дверь, из-за которой неслись дикие звуки, закинул за плечо конец своей черной мантии. - Судя по этим звукам, ты не много пропустишь. - После чего, легко, широко шагая, он направился к двери. Его ботинки - а он всегда ходил в ботинках - ступали совсем бесшумно, как ковровые шлепанцы.

    - Что там происходит? - спросил Капитан.

    - По-моему, приканчивают амаликитян [упоминаемое в Библии воинственное племя, напавшее на израильтян по выходе их из Египта; поэтому Моисей заповедал своему народу истребительную войну против амаликитян], - сказал я.

    - А ты амаликитянин?

    - Да.

    - Тогда давай смываться.

    Он был совсем для меня чужой, но страха не внушал. Чужие люди - они неопасны. У них же нет такой власти, как у директора или у моих соучеников. И потом, чужак - он же не всегда тут. От чужака можно легко сбежать. Мама у меня уже несколько лет как умерла - я даже и тогда не мог бы сказать, как давно: время в детстве течет ведь совсем по-другому. Я видел ее на смертном одре - она лежала бледная и неподвижная, точно статуя на могильном камне, и, когда она не ответила на мой полагающийся поцелуй в лоб, я понял - не почувствовав при этом особого горя, - что она отправилась к ангелам. В ту нору - еще до школы - я боялся только отца, который, как говорила мама, давно уже связался с силами, противоположными тем, к которым она отправилась. "Твой отец - сатана", - любила она говорить мне, и ее глаза, обычно уныло-тусклые, на миг вспыхивали, точно газовые горелки.

    Мой отец - это я точно помню - явился на похороны весь с головы до ног в черном, даже борода у него была в тон костюму, и я стал искать взглядом торчащий из-под пиджака хвост, но не сумел его обнаружить - правда, это меня не переубедило. Мне не часто доводилось видеть отца - ни до похорон, ни после, так как он редко заходил ко мне домой, если можно так назвать квартиру близ Ричмонд-парка, в доме под названием "Лавры", объединенном общей стеной с другим таким же, куда я переехал после смерти мамы. Как мне сейчас кажется, отец договорился об этом с маминой сестрой после похорон, на поминках, где накачивал ее хересом до тех пор, пока она не пообещала брать меня к себе на время школьных каникул.

    Моя тетя была женщина вполне сносная, но уж больно скучная, и потому она - понятное дело - так и не вышла замуж. Она тоже называла отца Сатаной в тех редких случаях, когда говорила о нем, а я, хоть и боялся отца, начал испытывать к нему уважение, потому как не в каждой семье ведь есть сатана. О том, что существуют ангелы, приходилось верить на слово, а вот сатана, как сказано в моем молитвеннике, "бродит по миру аки лев рыкающий", этим-то, думал я, наверно, и объясняется, почему отец проводит в Африке куда больше времени, чем в Ричмонде. Теперь, после стольких лег, я начинаю сомневаться - а может, он по-своему был совсем неплохим человеком, чего я поостерегся бы сказать про Капитана, выигравшего меня у отца а трик-трак - во всяком случае, так он утверждал.

    - Куда же мы пойдем? - спросил меня Капитан. - Я не ожидал, что тебя так легко отпустят. Я думал, придется подписывать уйму бумаг - я уже привык, что почти всегда приходится подписывать бумаги. Для обеда еще рановато, - добавил он.

    - Уже почти двенадцать, - сказал я.

    Я никогда не мог насытиться чаем и хлебом с джемом, который нам подавали в восемь утра.

    - У меня аппетит просыпается только к часу, а вот жажда появляется всегда за полчаса до этого, но я могу начать и в двенадцать, только ты вот маловат для бара. - Он оглядел меня с головы до ног. - Ни за что тебя туда не пустят. Даже для своих лет ты ростом не вышел.

    - Можем пойти прогуляться, - без особого восторга предложил я, так как прогулки входили в воскресный распорядок дня и часто сопровождались избиением амаликитян.

    - А куда?

    - Есть тут у нас Главная улица, а то можно пойти на луг или к замку.

    - Помнится, по пути со станции я заметил кабачок под названием "Швейцарский коттедж".

    - Да. Это у канала.

    - Тебя, я думаю, можно оставить на улице, пока я проглочу джина с тоником. Я с этим быстро управлюсь.

    Но он отсутствовал все-таки почти полчаса, и теперь, умудренный многолетним опытом, я думаю, что он проглотил по крайней мере три порции.

    А я слонялся возле дровяного склада поблизости, разглядывая зеленые водоросли в канале. Я чувствовал себя таким счастливым. Меня нисколько не озадачило появление Капитана - я принял это как факт. Случилось - и все: так между двумя дождливыми неделями вдруг выпадает отличный день. Произошло - значит, произошло. А пока что я раздумывал, нельзя ли соорудить из досок, валявшихся на складе, плот и спуститься на нем к морю. Канал - это, конечно, не река, но канал, безусловно, должен вывести к реке, а жили мы - как я уразумел из занятий по географии - на острове, значит, река рано или поздно непременно приведет к морю. Парус можно было бы сделать из рубашки, но вот где взять провиант для долгого путешествия...

    Я был погружен в глубокие раздумья, как вдруг услышал голос Капитана, который, выйдя из "Швейцарского коттеджа", неожиданно спросил:

    - Есть у тебя деньги?

    Я сосчитал то, что у меня осталось от карманных денег за прошлую неделю, которые начальник пансиона выдавал нам по воскресеньям - наверное, потому, что в этот день все магазины закрыты и, значит, никаких соблазнов, даже кондитерская при школе и та по воскресеньям не работает. Но он и не представлял себе, какие сложные финансовые, операции проводятся в воскресенье: выплата долгов, насильственное получение денег взаймы, начисление процентов и перепродажа ненужного имущества.

    - Три пенса и три монеты по полпенса, - сообщил я Капитану.

    В те дни, когда стоимость денег была еще сравнительно стабильной, это была не такая уж маленькая сумма. Капитан вернулся в кабачок, а я принялся раздумывать, какая мне потребуется иностранная валюта для путешествия. Я решил, что практичнее всего будет, пожалуй, взять с собой восьмипенсовики.

    - У хозяина не было сдачи, - пояснил мне Капитан, вернувшись.

    В тот момент мне пришло в голову, что у него, видимо, кончились деньги, но когда он сказал: "А сейчас пошли в "Лебедь" - пообедаем как следует", я понял, что ошибся. Даже моя тетка никогда не водила меня в "Лебедь": она приезжала в школу с домашними сандвичами, завернутыми в пергаментную бумагу, и с термосом горячего молока. "Не люблю есть пищу, приготовленную чужими руками, я им не доверяю, - часто говорила она мне и добавляла: - Да к тому же в ресторанах такие цены заламывают - сразу видно: там люди нечестные".

    Когда мы вошли в "Лебедь", в баре было полно народу, и Капитан усадил меня за столик в соседнем зале, который, видимо, считался рестораном, так что по закону я мог там сидеть. Я видел, как Капитан разговаривал с хозяином, и сквозь трескотню в баре до меня донесся его четкий властный голос.

    - Две одноместные комнаты на одну ночь, - услышал я.

    На мгновение у меня мелькнула мысль, кто же это будет ночевать с ним, но мой мозг тотчас переключился на более интересные вещи, ибо я никогда еще не видел бара и он приковал к себе мое внимание. Каждому, кто стоял там, было что порассказать, и все, казалось, пребывали в отличном настроении. Я вспомнил про плот и задуманное мною дальнее путешествие, и мне показалось, что я уже нахожусь на другом конце света, в романтическом городе Вальпараисо, и пирую с чужеземными моряками, пересекшими Семь морей [так называются северная и южная части Атлантического океана, северная и южная части Тихого океана, Северный Ледовитый океан, северная и южная части Индийского океана], - правда, все они были в рубашках с крахмальными воротничками и в галстуках, но, возможно, надо приодеться, когда сходишь на берег в Вальпараисо. Воображению моему помог разыграться бочонок на стойке бара, в котором, наверно, был ром, а также сабля без ножен - бесспорно, абордажная сабля, - висевшая в качестве украшения над головой хозяина.

    - Подайте нам туда, за столик, двойную порцию джина с тоником, - говорил тем временем Капитан, - и какой-нибудь шипучки для мальчика.

    До чего же свободно он себя чувствует здесь, в Вальпараисо, подумал я с восхищением, - точно у себя дома. В раскрытую дверь потянуло сквозняком, и вокруг меня заклубился табачный дым - я с удовольствием вдохнул его. А Капитан тем временем говорил хозяину:

    - Вы не забудете, что мой чемодан стоит у вас за стойкой? Велите отнести его в мой номер. А мы с мальчиком после обеда прогуляемся. Не идет ли, кстати, какого-нибудь подходящего фильма в кино?

    - У нас тут показывают только один фильм, - сказал хозяин, - и довольно старый. Называется он "Дочь Тарзана", но я не знаю, подходящий он или нет. По-моему, там девушка живет с обезьяной...

    - А есть дневной сеанс?

    - Да, сегодня суббота, так что будет один сеанс в половине третьего.

    Капитан подошел к столику, где я сидел. Он взял меню и сообщил мне:

    - Для начала, думаю, возьмем копченой лососины. А потом что бы ты хотел - свиную отбивную или телячью котлету?

    Хозяин самолично принес нам напитки - по всей видимости, джин с тоником и шипучку, которая оказалась оранжадом. Когда он ушел, Капитан прочел мне небольшую лекцию:

    - Запомни; никогда не поздно учиться у такого бывалого человека, как я. Если у тебя маловато денег - а такое часто будет случаться, когда поживешь с мое, - никогда не пей у стойки, не заказавши сначала номера, не то с тебя сразу потребуют деньги. А сейчас твой оранжад и мой джин будут включены в стоимость обеда, стоимость же обеда будет включена в стоимость номера.

    В тот момент его слова были для меня пустым звуком. Только позднее я оценил предусмотрительность Капитана и понял, что он по-своему пытался подготовить меня к новой жизни.

    Мы отлично поели, хотя от лососины мне захотелось пить, и Капитан, видя, с какой грустью я взираю на свой пустой стакан, заказал мне еще оранжада.

    - Надо пройтись, - сказал он, - хотя бы для того, чтоб выпустить газы.

    Я начал потихоньку приходить в себя от благоговейного трепета, который он мне поначалу внушал, и решил задать ему вопрос:

    - А вы морской капитан?

    Нет, сказал он, он не любит море, он человек армейский. Вспомнив, как он одолжил у меня деньги возле "Швейцарского коттеджа", я не без тревоги ждал того момента, когда надо будет расплачиваться, но Капитан лишь взял счет и написал на нем свое имя и номер - это, как он мне объяснил, номер снятой им комнаты. Я заметил, что он написал: "Дж.Виктор (Кпт.)". Меня поразило странное совпадение: оказывается, у него такая же фамилия, как у меня имя, но в то же время это было мне приятно - приятно, что у меня наконец появился родственник, к которому я мог бы привязаться, причем не ангел, и не сатана, и не тетка.

    После нашего отличного обеда Капитан заговорил с хозяином по поводу ужина.

    - Нам нужно поесть пораньше, - сказал он. - Мальчику таких лет надо к восьми уже быть в постели.

    - Я вижу, вы разбираетесь в воспитании ребенка.

    - Пока научился, немало шишек себе набил. Понимаете, мать у него умерла.

    - А-а! Выпейте коньячку, сэр, за счет заведения. Нелегко это для мужчины - заменить ребенку мать.

    - Никогда не отказываюсь от хорошего предложения, - сказал Капитан и минуту спустя уже чокался с хозяином поверх стойки. А я подумал, что никогда еще не видел никого, менее похожего на чью-либо мать, чем Капитан.

    - Закрываемся, джентльмены, закрываемся, - объявил хозяин и, обращаясь к Капитану, конфиденциальным тоном добавил: - Это, конечно, не относится к вам, сэр: вы ведь наш постоялец. Могу я предложить вашему малышу еще оранжаду?

    - Лучше не надо, - сказал Капитан. - А то, знаете ли, слишком много газов образуется.

    Со временем я обнаружу у Капитана весьма нетерпимое отношение к газам - чувство, которое я разделял, ибо по ночам в спальне слишком многие из моих соучеников любили посостязаться в умении испортить воздух.

    - Так как насчет того, чтоб нам поужинать пораньше? - сказал Капитан.

    - Мы обычно не подаем ничего горячего до восьми. Но если вы не возражаете против чего-нибудь вкусненького из холодных закусок...

    - Я это даже предпочту.

    - Скажем, кусочек холодного цыпленка и ломтик ветчины?..

    - Ну и еще, пожалуй, немного зеленого салата? - подсказал Капитан. - Мальчику для роста нужна зелень - во всяком случае, так говорила его мать. Что же до меня... я слишком долго жил в тропиках, где салат - это дизентерия и смерть... Но вот если у вас осталось немного того яблочного пирога...

    - И кусочек сыра к нему? - предложил хозяин с явным желанием угодить.

    - Нет, вечером для меня это не пойдет, - сказал Капитан, - опять-таки газы. Ну а теперь мы двинулись. Посмотрю на рекламные кадры у кинотеатра. Вы сказали "Дочь Тарзана", не так ли? Обычно по рекламным кадрам можно понять, подходящий это фильм для ребенка или нет. Если неподходящий, мы просто погуляем, а я потом сбегаю на вечерний сеанс, когда уложу мальчика в постель.

    - Как выйдете, сверните налево, и там через дорогу, ярдах в ста отсюда, будет кино.

    - До скорой встречи, - сказал Капитан, и мы вышли на улицу, но, к моему изумлению, сразу повернули направо.

    - Кино ведь в другой стороне, - сказал я.

    - А мы не идем в кино.

    Я расстроился и попытался переубедить его:

    - У нас многие мальчики, которые живут не в интернате, видели "Дочь Тарзана".

    Капитан остановился. Он сказал:

    - Даю тебе право выбора. Мы пойдем смотреть "Дочь Тарзана", если ты так настаиваешь, и потом ты вернешься - как же этот чванливый осел сказал? - в свое "жилище", или же мы не идем смотреть фильм - и ты не возвращаешься в свое "жилище".

    - А куда же я денусь?

    - В три часа есть хороший поезд на Лондон.

    - То есть мы, значит, поедем до самого Лондона! А когда вернемся?

    - Мы не вернемся - разве что тебе так уж захочется посмотреть "Дочь Тарзана".

    - Да не так уж мне и хочется смотреть "Дочь Тарзана".

    - Ну в таком случае... Это у нас дорога на станцию, малыш?

    - Да, но вы это и сами знаете.

    - Откуда, черт подери, мне это знать? Я сегодня утром шел другой дорогой.

    - Но вы же учились в этой школе, директор сам сказал.

    - Да я в первый раз вижу этот чертов город. - Он положил руку мне на плечо, и по этому жесту я почувствовал, что он человек добрый. Он сказал: - Когда ты лучше узнаешь меня, малыш, ты поймешь, что я не всегда говорю правду. Как, наверное, и ты.

    - Но я всегда на этом попадаюсь.

    - Ха, придется тебе поучиться, как надо врать. Что толку во лжи, если она сразу заметна? Вот когда я вру, ни один человек не отличит это от чистейшей правды. Иной раз я и сам не могу отличить.

    Мы пошли по так называемой Замковой улице, которая пролегала мимо школы, и я со страхом подумал: а что если Капитан выбрал не ту улицу и вдруг директор школы выбежит со двора в своей мантии, надутой, точно мачта баркаса, и схватит нас с Капитаном? Но вокруг стояла полнейшая тишина.

    У "Швейцарского коттеджа" Капитан на секунду приостановился, но дверь была заперта - бар был закрыт. Какой-то мальчишка что-то нам крикнул с пестрой баржи, плывшей по каналу: ребята с барж вечно что-то кричат школьникам. Враждуют как кошка с собакой - шуму много, но до укусов дело не доходит. Я сказал:

    - А как же ваш чемодан - ведь он остался в гостинице?

    - А в нем нет ничего, кроме двух кирпичей.

    - Кирпичей?

    - Ну да, кирпичей.

    - И вы их что же, оставите?

    - А почему бы и нет? Кирпичи, если понадобятся, всегда можно найти, а чемодан - он старый. Старые чемоданы, да еще с наклейками, всегда внушают доверие. Особенно если наклейки заграничные. А новый чемодан кажется ворованным.

    Но сомнения мои не рассеялись. В конце концов, я уже достаточно знал жизнь и понимал, что, даже если у него самого есть обратный билет, ему же надо платить за меня. А мои денежки ушли на оплату его джина с тоником в "Швейцарском коттедже". И потом, мы ведь обедали - это было настоящее пиршество, на моей памяти ни разу еще такого не было. Мы уже почти дошли до вокзала, когда я спросил:

    - Но вы ведь не заплатили за наш обед, правда?

    - Побойся бога, малыш. Я же расписался на счете. Чего ты еще от меня хочешь?

    - И ваша фамилия действительно Виктор?

    - Ну, иногда такая, иногда другая. Не очень-то это весело, верно, от рождения и до смерти ходить под одной фамилией. Взять хотя бы Бэкстер. Не скажу, чтоб это была красивая фамилия. А ты ведь носишь ее уже немало лет, верно?

    - Двенадцать.

    - Слишком долго. Мы придумаем тебе в поезде что-нибудь получше. Да и Виктор мне тоже не нравится, если уж на то пошло.

    - Но вас-то как мне звать?

    - Зови меня просто Капитан - впредь до дальнейших указаний. Возможно, со временем мне захочется, чтобы ты звал меня "Полковник", а то и "папа" - это тоже может оказаться полезным при определенных обстоятельствах. Хотя по мне, так лучше этого избегать. Я тебе скажу, когда что требуется, но думаю, ты скоро сам все раскумекаешь. Я вижу, ты мальчишка смышленый.

    Мы вошли в вокзал, и Капитан безо всякого труда выложил деньги на мой билет - "Один неполный третьего класса до Юстон-стейшн". В купе мы оказались одни. И это придало мне мужества сказать ему:

    - А я думал, у вас нет денег.

    - С чего это ты взял?

    - Ну, ведь после того нашего обеда вы только подписали какую-то бумажку, да и потом, у вас, похоже, не хватило денег, чтобы рассчитаться в "Швейцарском коттедже".

    - Ха, - сказал он, - тебе придется еще и этому научиться. Деньги-то у меня есть, но я люблю приберегать их на необходимости.

    Капитан пристроился в уголке и закурил. Дважды он посматривал на часы. Поезд шел очень медленно, и всякий раз, когда он подходил к станции, я чувствовал, как напрягался человек, сидевший напротив меня у окна. Сухопарый и смуглый, Капитан походил на пружину, которая ударила меня по пальцам, когда я однажды разбирал на части старые часы. В Уилсдене я спросил его:

    - Вы чего-то боитесь?

    - Боюсь? - переспросил он меня с таким озадаченным видом, точно я употребил слово, которое ему придется искать в словаре.

    - Вам страшно, - перевел я ему.

    - Мне никогда не бывает страшно, малыш, - сказал он. - Просто я настороже, а это немного другое.

    - Да.

    Будучи амаликитянином, я понимал разницу, и у меня возникло впечатление, что я, пожалуй, начинаю понемногу узнавать Капитана.


    На Юстон-стейшн мы взяли такси и ехали, как мне показалось, очень долго - тогда я не мог еще определить, двигались ли мы на восток или на запад, на север или на юг. Я мог лишь предполагать, что поездка на такси принадлежала к числу тех необходимостей, на которые Капитан придерживал деньги. Тем не менее я был немало удивлен, когда, прибыв к месту назначения - одному из домов, стоявших полукругом на пыльной площади, где громоздились неубранные бачки с отбросами, - Капитан дождался, чтобы такси отъехало, проводил его взглядом, пока оно не исчезло из виду, а уж затем двинулся со мной в долгий путь назад, по той дороге по которой мы только что ехали. Должно быть, несмотря на мое молчание и покорность, он почувствовал, что я озадачен, и ответил, хотя и неудовлетворительно, на мой невысказанный вопрос.

    - Ходьба полезна для нас обоих, - заявил он. И добавил: - Я всегда хожу пешком, как только представляется возможность.

    Мне оставалось лишь принять его объяснение, но то, с какой готовностью я с ним согласился, видимо, беспокоило Капитана, либо в процессе ходьбы, сворачивая то направо, то налево, он время от времени нарушал молчание с явным намерением завести разговор.

    Он сказал:

    - Ты, наверное, не помнишь своей мамы?

    - О, нет, помню, но она, знаете, умерла ужасно давно.

    - Да, это верно. Твой отец говорил мне... - Но он так и не сказал, что же говорил ему мой отец.

    Мы молча прошли по крайней мере еще с четверть мили, затем он снова заговорил:

    - А ты скучаешь по ней?

    Дети, по-моему, лгут обычно из страха, а в вопросе Капитана не было ничего такого, что могло бы меня испугать.

    - В общем, нет, - сказал я.

    Он как-то хрюкнул, что при моем ограниченном жизненном опыте я воспринял как порицание - или, быть может разочарование. Звук наших шагов по камням тротуара отмечал продолжительность нашего молчания.

    - Надеюсь, ты не из трудных, - сказал он наконец.

    - Трудных?

    - То есть я надеюсь, что ты вполне нормальный мальчик. Она огорчится, если ты выходишь за рамки нормы.

    - Не понимаю.

    - Я считаю, что нормальный мальчик скучал бы по маме.

    - Я же толком и не знал ее, - сказал я. - Мало было для этого времени.

    Он издал глубокий вздох.

    - Надеюсь, ты подойдешь, - сказал он. - От всей души надеюсь, что подойдешь.

    Какое-то время он снова шагал молча, погруженный в свои мысли, затем спросил меня:

    - Ты не устал?

    - Нет, - сказал я, но сказал только, чтобы угодить ему; _на самом-то деле_ я устал. Мне очень хотелось бы знать, сколько еще нам предстояло идти.

    Капитан сказал:

    - Она замечательная женщина. Ты это поймешь, как только увидишь ее, если ты хоть сколько-нибудь разбираешься в женщинах... но откуда тебе разбираться, в твои-то годы? Ты, конечно, должен быть с ней терпелив. Делать скидки. Она ведь столько натерпелась.

    Слово "натерпелась" в ту пору было связано у меня с представлением о чернильных пятнах, которые обычно испещряли мое лицо, да и тогда его украшали (Капитан в противоположность директору школы не замечал подобных вещей), явно свидетельствуя о том, что я амаликитянин, то есть отщепенец.

    Причина, по которой я стал в школе отщепенцем, была не вполне ясна - возможно, это объяснялось тем, что школьники узнали мое имя, но думается, это было связано также с моей тетей и ее сандвичами, с тем, что она ни разу не сводила меня в ресторан, как это делали другие родители, когда приезжали повидаться с детьми. Кто-то, наверно, углядел, как мы сидели на берегу канала и ели сандвичи, запивая их даже не оранжадом или кока-колой, а горячим молоком из термоса. Молоком! Кто-то, безусловно, углядел, что это было молоко. А молоко - оно же для младенцев.

    - Тебе понятно, что я хочу сказать?

    Я, конечно, кивнул - а что еще я мог сделать? Возможно, эта неизвестная мне женщина тоже окажется амаликитянкой, если она в самом деле столько натерпелась. В моем "жилище" было еще три амаликитянина, однако мы почему-то никогда не объединялись для защиты: каждый ненавидел троих других за то, что они - амаликитяне. Амаликитянин, как я начал понимать, - это всегда одиночка.

    Капитан сказал:

    - Дойдем до конца улицы и повернем назад.

    Приходится быть осторожным. - И когда мы повернули, он заметил: - Я выиграл тебя в честной игре.

    Я понятия не имел, что он хотел этим сказать. А он добавил:

    - Ни один человек, если он в своем уме, и пытаться не станет плутовать с твоим отцом. Да и вообще в трик-траке нелегко сплутовать. Так что твой отец проиграл тебя в честной игре.

    - Он ведь Сатана, правда? - спросил я.

    - Ну, наверно, можно и так его назвать, - ответил Капитан, - но только когда ему перечат. - И добавил: - Ты ведь знаешь, как это бывает.", впрочем, конечно, не знаешь, где тебе? Какой же ребенок посмеет ему перечить!

    Наконец мы вышли на улицу, где часть домов была свежевыкрашена, а другие были в запустении, но по крайней мере тут не стояли бачки с отбросами. Это были, как я теперь знаю, дома викторианского стиля, с подвалами, куда вела лесенка, и с мансардными окнами на четвертом этаже. Несколько ступенек вели к входным дверям, и некоторые из этих дверей были всегда открыты. Казалось, эта улица, именовавшаяся Террасой Моей Души, еще не решила, устремляться ли ей вверх в своем статусе или вниз. Мы остановились у дома под номером 12-А, наверное, потому что никто не стал бы жить в доме номер 13. У двери было пять звонков, но четыре из них были залеплены клейкой лентой, указывавшей на то, что ими не пользуются.

    - Теперь вспомни, что я тебе говорил, - сказал Капитан. - Будь с ней помягче, потому что она уж очень боязлива.

    Но у меня было такое впечатление, что он сам немного боялся, держа палец на уцелевшем звонке и не решаясь на него нажать. Затем он позвонил, но не снял пальца с кнопки.

    - А вы уверены, что она там? - спросил я, ибо у дома был нежилой вид.

    

... ... ...
Продолжение "Капитан и Враг" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Капитан и Враг
показать все


Анекдот 
3 октября следственная группа Генпрокуратуры провела обыски в загородном бизнес-клубе ЮКОСа, расположенном в подмосковном поселке Жуковка, строение 88. Следователи, в частности, провели обыск в рабочем помещении депутата Госдумы Владимира Дубова, который является одним из акционеров нефтяной компании, и изъяли сервер ЮКОСа - аппарат размером с двустворчатый шкаф, весом почти в тонну.

http://www.kp.ru/online/news/6728/
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100