Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Бруно Беттельгейм - Беттельгейм - М. Максимов. О Бруно Беттельгейме

Культура >> Психология >> Занимательная (философская) психология >> Бруно Беттельгейм
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
М.Максимов. О Бруно Беттельгейме

---------------------------------------------------------------

3 рассказа Максимова из "Знание - сила"

---------------------------------------------------------------

* М.Максимов. Только любовь... Не мало ли? *


     Что мы все о взрослых с их бесконечными кризисами и проблемами? Поговорим о воспитании детей. Этот вопрос волнует всех, многие согласны, что дела в этой области не всегда обстоят благополучно. Но почему так?

     Мы часто обвиняем наших детей в том, что они безынициативны, что им ничего не хочется, что им все неинтересно и т.д. Но встанем на их место и прокрутим пленку назад. Нам по полтора года, мы только что научились самостоятельно передвигаться, и перед нами сразу открылся новый, Удивительный, захватывающий мир. Вот ключ от папиных ящиков, вот ваза с цветами, мамины часы, но самое интересное -- кран на газовой плите. И все это надо сейчас же потрогать, положить в рот, все разобрать и во всем разобраться. Но стоит только протянуть к этому руку -- "Нельзя! Не трогай! Не смей!". Попробуем еще -- тут уж можно и по рукам получить, и не только по рукам. И вот, наконец, маленький преступник за решеткой. Он тихо сидит в углу манежа и сосет соску. Он уже понял, что лучше всего -- "сидеть тихо и не высовываться", потому что, как только высунешься,-- сразу получишь по рукам. Очень горько сознавать, сидя в клетке, что для твоих родителей все эти неживые вещи -- папины книжки, мамины брошки и т.д.-- значительно важнее, чем ты, чем твои живые чувства.

     И вот что удивительно. Эти же самые родители могут бороться за охрану окружающей среды или за права человека, но не способны подумать о том, чтобы окружить решеткой не ребенка, а те, в общем, немногие предметы, до которых ему не стоит дотрагиваться. Мы запускаем ракеты на Венеру, а создать такие краны на газовой плите, которые может открыть только взрослый, -- это нам не под силу. Мы образованны и просвещенны, но детям от этого не легче. Вот современная мамаша утром обнаруживает у пятилетнего ребенка мокрую постель. Она начиталась всяких книжек и знает, что нельзя сына за это наказывать. Но вечером, когда папа приходит с работы, она закатывает ему грандиозный скандал, в котором, в частности, упоминается грязное белье, которое ей приходится за всеми убирать. Все это, разумеется, при ребенке. Так уж лучше бы она тогда, утром, в сердцах шлепнула его пару раз.

     А вот еще случай. Ребенок только-только начинает говорить. Его интеллигентная мамаша, вместо того, чтобы приучать его к горшку, -- теперь это немодно -- заводит специальную книжку, в которую заносит все его новые слова. И когда приходят гости, с гордостью сообщает, что за эту неделю ее ребенок освоил на два слова больше, чем за прошлую. Это очень тонкий случай насилия над личностью, поскольку ребенок, который тут же лежит в кроватке весь мокрый и грязный по уши, все это прекрасно слышит. Он готов для любимой мамы в лепешку расшибиться, только бы она была им довольна. Но его принуждают к интеллектуальным усилиям, к которым он еще не готов ни физически, ни морально, но не приучают к чистоте -- а к этому он как раз и готов (и физически и морально).

     А как же любовь? Ведь известно: "Главное -- любить ребенка, все остальное сложится само собой". Так вот, к сожалению, все устроено значительно сложнее. Теперь, наконец, я перехожу к главному, о чем собираюсь рассказать. Это книга моего любимого автора Бруно Беттельгейма "Не только любовь". Мой план таков: сначала о Беттельгейме и о его книгах. Затем несколько общих слов о его Школе, куда попадают искалеченные нами дети. А потом мы проведем там вместе с ними один день. Мы увидим, как Школа просыпается, учится, обедает, играет и укладывается спать. И, может быть, мы что-нибудь поймем.

     Бруно Беттельгейм родился в 1903 году в Вене. Он -- детский врач, лечил детей с психическими травмами. Почти всю жизнь он жил со своими пациентами и написал много замечательных книг о детях. Всю жизнь -- кроме полутора лет. которые он просидел в гитлеровских концлагерях Дахау и Бухенвальд. Он многое перевидал и пережил там. Но главное, что потрясло Беттельгейма -- психолога, воспитанника знаменитой Венской школы психоанализа. профессионального наблюдателя человека, -- это разрушительное воздействие лагерной жизни на личность заключенного. И он решил исследовать механизм этого разрушения. Психологическое изучение лагерной жизни изнутри -- согласитесь, не совсем лабораторный эксперимент.

     Результатом такого смертельно опасного исследования стала книга, которую Беттельгейм создал в лагере. Я сказал "создал", а не "написал", потому что делать какие-либо записи в лагере строжайше запрещалось. Свою книгу Беттельгейм запоминал наизусть. слово за словом, страницу за страницей. Он считает, что эта книга спасла ему жизнь, защитив его душу от разрушения. В ней Беттельгейм излагает методологию превращения нормального здорового человека в "идеального заключенного" -- существо, лишенное личности, какого бы то ни было внутреннего содержания. Зато все "идеальные заключенные" похожи друг на друга как две капли воды. Ими очень легко управлять -- тысячью, миллионом таких существ может руководить один человек, переключая кнопки на панели, как управляют радиомоделями.

     В 1939 году Беттельгейма выпустили из лагеря, и он уехал в США. В 1.944 году он стал директором клиники для детей с нервными расстройствами при Чикагском университете, которая называется Ортогенической школой Сони Шенкман, Дальше я всюду буду называть ее просто Школой. В этой Школе лечат в основном детей, которые не в ладах с этим миром, которые боятся сделать в нем хотя бы один шаг, произнести слово. Они либо заторможены, стараются забиться в угол, либо. наоборот, все время дергаются или трясутся. Они отстают от своих сверстников в развитии, их часто мучают всевозможные аллергии. Однако во всех остальных отношениях это нормальные, здоровые дети, у них нет никакой патологии. Просто, как считает Беттельгейм, они в семье попали в такие условия, которые оказали разрушительное воздействие на их еще не окрепшие души. И, отталкиваясь от своего лагерного исследования, он решил создать в Школе среду, которая склеивала бы эти рассыпавшиеся на кусочки личности. Школа -- это интернат, в нем живут от тридцати до пятидесяти воспитанников в возрасте от 6 до 14 лет. Дети разбиты на группы по шесть-семь человек, в каждой группе три воспитателя и один учитель. Кроме того, в Школе работают повара, уборщицы и другой технический персонал. Есть даже свой стекольщик, и у него всегда достаточно работы.

     Теперь познакомимся с двумя воспитанниками Школы.

     Ричард, 11 лет. Вместо человеческой речи -- нечленораздельные звуки, напоминающие рычание. Никаких контактов с окружающими, единственный друг -- плюшевый медведь, с которым он не расстается. С Ричардом случаются приступы неудержимой беспричинной ярости и злобы. После нескольких лет жизни в школе, когда дела его пошли на поправку, он рассказал доктору Би (так все называют Б. Беттельгейма в школе), что мать, чтобы отучить его от "дурных" слов, мыла ему рот мылом. Но вместе с грязными словами, объяснял Ричард, она смыла и все остальные. Вот так.

     Джордж, 8 лет. Первый раз он убежал из дома в три года. После этого вся его жизнь -- побеги, ночевки на улице; еда -- где что плохо лежит. Джордж -- страстный рыболов. В возрасте шести лет он пытался утопить своего сверстника, чтобы завладеть его удочкой. Он не умеет ни читать, ни писать. А теперь -- в Школу.
Подъем

     Воспитательница входит в спальню, уставленную двухэтажными кроватями, и начинает раскладывать на тумбочки тарелочки со всякими вкусными вещами. Дети лежат в постелях, укрывшись с головой одеялом. Тяжелый, момент -- первый контакт с враждебным миром. Эти дети, как правило, плохо спят -- их мучают кошмары, а граница между миром воображаемым и миром реальным у детей не такая резкая, как у нас, взрослых. Очень страшно выглянуть наружу из теплого мягкого кокона. Но вот из-под одеяла высунулась рука -- и воспитательница берет ее в свою. Первый контакт -- глубинный, древний, невербальный. Теперь положим в ладошку что-нибудь сладкое -- рука вновь прячется под одеяло. Но самое страшное уже позади. Спальня зашевелилась. Вот Ричард выползает из-под одеяла и сразу -- к медведю. Начинается только им обоим понятный обмен ворчаниями и рычаниями. На другой кроватке Люсиль уговаривает встать свою куклу, которая никак не хочет просыпаться.

     А вот Джордж начинает свою ежедневную процедуру одевания. Он, конечно, на верхней полке и просит Кэтти (всех воспитательниц дети называют просто по имени) достать ему из тумбочки его любимую рубашку. Р-р-раз -- и рубашка летит на пол. Кэтти приносит ему другую -- и эта летит в угол. И так до тех пор, пока не будут раскиданы все рубашки, кроме последней. Все, теперь можно одеваться.

     Не так все просто у других детей. Почти у всех трудности с координацией движений. Такое впечатление, будто личность, рассыпавшаяся на кусочки, не может собрать воедино свое тело. Просыпаясь, ребенок боится, что его руки и ноги сегодня перестанут ему подчиняться. Ему нужно время на тщательную инспекцию всего тела. Такая мнительность порождает и всякие мнимые -- и не мнимые -- боли и болезни. Как быть? Конечно, в школе есть свой врач, можно его позвать. Кэтти говорить "Знаешь что. Том. Я понимаю -- у тебя болит то-то и то-то. Давай сделаем так: ты сейчас встанешь, пойдешь завтракать, а потом снова ляжешь в постель, и я позову врача. Идет?". А там, после завтрака, вовлеченный в обычную суету школьной жизни, Том забудет свои утренние страхи и не вернется в постель. В Школе каждый может вставать и ложиться в постель в любое время.
Учеба

     После подъема -- умывание, затем завтрак, и в класс. Отношение Школы к еде -- особый, очень важный разговор, я его отложил до обеда.

     В дверь класса просовывается голова Левы. -- Анна, я не буду сегодня учиться. -- Хорошо, Лева. Приходи завтра. Проходит три минуты. Снова голова Левы. -- Анна. ты слышала--я не приду сегодня! -- Хорошо, Лева. Я слышала. Еще три минуты -- и все снова. -- Я уже слышала, Лева. Не хочешь -- не приходи.

     А еще через пять минут Лева уже сидит на своем месте за партой и делает задание, которое Анна для него подготовила. Но что это творится в классе?! Здесь собраны дети всех возрастов от 6 до 14 лет, и каждый занимается своим делом, по специальному заданию, которое для него подготовлено. Вот девочка сидит на полу, в руке у нее сладкая булочка, она сосредоточенно повторяет вслух какое-то правило. Один поливает цветы, другой беседует с Анной, кто-то клеит макет геометрической фигуры. А вот маленький мальчик забился под парту, обхватив голову руками -- только бы ничего не видеть, ничего не слышать. Ему страшно.

     Страх исследования: ты открываешь разные запертые двери и ящики, открываешь неведомые тебе тайны природы. И вдруг из одной такой двери на тебя падает скелет... В этом взрослом мире с тобой все что угодно может произойти,

     Страх неадекватности: "У меня опять ничего не получится!" Эти дети измучены своими неудачами, они знают, что отстали от сверстников Соревнование -- не для них: невыносима мысль о том, что "Чарли уже умеет решать уравнения, а я..."

     Страх взрослости: учеба делает человека взрослым. "А пока я маленький, я ни за что не отвечаю.

     Бесполезно искать в классе Джорджа. Он принципиальный противник учебы -- ноги его там не будет. Мы найдем его, плотно позавтракавшего и набившего едой карманы, за воротами Школы. Вернется он только поздно вечером. Каждый может входить и выходить из Школы в любое время. Джордж, естественно, отправляется на рыбалку. Все попытки воспитательницы подружиться с ним поначалу решительно отвергались. Но время шло, и Джордж понял, что Гейл можно доверять. И вот наконец высокая честь -- он берет Гейл с собой на рыбалку. Они отправляются на озеро, и Джордж усаживается на свое любимое место -- прислонившись спиной к огромному плакату: "Здесь ловля рыбы категорически запрещена".

     -- Послушай, Джордж, давай отойдем немного от этого места.

     -- А в чем дело?

     -- Ты знаешь, что здесь написано?

     -- Мне-то что, я не умею читать. А что там написано?

     -- Там написано, что здесь нельзя ловить рыбу.

     -- Меня это не касается, я ведь не умею читать!

     Вот пример замечательной интуиции воспитательницы Школы: еще ничего не понимая, Гейл почувствовала, что есть какая-то связь между рыбалкой и неграмотностью Джорджа. Она села рядом с ним у плаката и тем сделала еще один шаг к сближению. Совместные походы к озеру продолжались. Сидя у плаката, Гейл и Джордж вели неторопливые беседы, в которых часто обсуждались вопросы, имеющие серьезную юридическую подоплеку. Например: "А если человек даже не может прочесть закон, посадят его в тюрьму? " Постепенно перед Гейл открылось следующее. Джордж, конечно, не забыл о своей попытке утопить человека. Но угодить за это в тюрьму... из нее не убежишь. Поэтому Джорджу нужно было выработать способ психологической защиты от этого страха. И он его нашел, потому что это был вопрос жизни и смерти. Нужно остаться ребенком -- сажают ведь только взрослых.

     Естественно, что Гейл ни словом не обмолвилась Джорджу о том, что она поняла. В школе взрослым запрещается лезть в душу ребенка. Их беседы у озера продолжались, и вот однажды вдруг словно искра пробежала между ними. Их души соприкоснулись. С этого момента судьба Джорджа круто пошла на поправку. Вот он уже появился в классе, и тут обнаружилось, что он -- необыкновенно одаренный парень. Хотя манипулирование абстрактными символами по-прежнему дается ему с трудом, но во всем, что касается живой жизни, что можно сделать своими руками, где можно проявить здравый смысл, он делает поразительный рывок вперед. Конечно, и сейчас временами ему бывает тяжело, и тогда -- снова на озеро. Но все равно видно, как парень растет прямо на глазах. Учительнице приходится его даже сдерживать, чтобы он к моменту выхода из Школы не слишком обогнал сверстников.

     Но вернемся в класс к Анне. Там перемешаны человек семь детей разных возрастов, каждый делает что-то свое, приняв при этом самую непочтительную позу да еще, может быть, сосет молоко из бутылочки с соской. Что это -- хаос? Трудно себе представить, чтобы в Школе у Беттельгейма за этим не скрывался хорошо продуманный порядок. Поставим себя на место воспитанников доктора Би и посмотрим на все их глазами.

     Вот у меня не получается задачка, а Чарли уже решил. Но, во-первых, у него она не совсем такая, как у меня. А во-вторых, он же на два года меня старше (вариант: но он же в Школе уже два года, а я только год). А в-третьих... мне надоело зубрить это идиотское правило. Иду к Анне: -- Анна, я больше не могу? -- Знаешь что, позанимайся немного с Левой. Попробуй ему объяснить свое правило.

     Подсаживаюсь к Леве. Не так-то легко объяснить что-нибудь малышам. Но, оказывается, я согласен повторять ему это правило сто раз, пока наконец этот балбес не сообразит, о чем идет речь.

     А вот я сижу на уроке и пишу письмо домой. Как бы издалека слышу голос Анны. задающей вопрос старшим ребятам. И вдруг я все понял, я знаю, как ответить: "Анна! Я скажу!" В Школе каждый может высказаться когда захочет по любому поводу.

     Таким образом, учеба в Школе происходит как бы еще и "вверх -- вниз". Другой замечательный принцип Школы -- "сверхобучение". Дело в том, что, поскольку учеба для этих детей сопряжена с большими психологическими трудностями, их знания очень неустойчивы. Сверхобучение означает сверхтщательную проработку материала. Учитель никуда не торопится, он переходит к новому материалу только тогда, когда старый абсолютно надежно усвоен. Сверхобучение -- сверхнадежность. Конечно, оно требует от учителя особого искусства -- подавать много раз одно и то же блюдо под разными соусами. Одну и ту же задачу дети решают в тетради, разыгрывают в лицах, рисуют, поют и т.д. На помощь приходит и обучение "вверх -- вниз", и письма домой в качестве дополнительного сочинения.

     Кстати, о родителях. Еще один принцип школьного обучения -- исключены любые контакты между родителями и учителями. Когда дела Ричарда, которому мама мыла рот мылом, пошли на поправку и он появился в классе, то первый его вопрос был: "А может ли мама прийти в Школу?" В переводе на взрослый язык это означает: "Могу ли я использовать свои двойки для наказания своей матери?" Да, к сожалению, это так -- дети мстят нам за насилие над ними академической неуспеваемостью. И хотя в Школе нет, разумеется, никаких отметок, дети могли бы, вместо того чтобы спокойно заниматься, транслировать свои неудачи в классе по каналу "учителя -- родители". С другой стороны, учителя Школы, зная прекрасно истории болезни своих воспитанников, не всегда смогли бы выдерживать академический тон при общении с творцами этих историй. Вот почему все контакты родителей со Школой идут только через -- правильно! -- доктора Би.

     И наконец, последнее. Дети занимаются пять дней в неделю, три часа до обеда и полтора -- после. Естественно, никаких домашних заданий, вся учеба -- в классе.

     Трехмесячный ребенок лежит в своей кроватке и, надрываясь, кричит -- он голоден. "Ну чего он кричит? -- начинает выходить из себя его мамаша, -- ведь я сейчас буду его кормить!" Она кандидат наук. Но скажите мне, почему так часто занятия наукой отбивают здравый смысл? Все, что нужно сейчас ученой мамаше, -- это на минутку встать, а точнее -- лечь, на место ее ребенка. Но куда там. Придется лечь нам. Лежим, в животе пусто, а в душе --- ужас: мы остались без еды. Это ведь кандидат наук знает, что нас скоро покормят, а мы -- нет. И в отличие от нее для нас это вопрос жизни и смерти. Если ее не покормят, она как-нибудь сама справится, а если нас не покормят, мы погибнем, и очень скоро. Это очень страшный страх -- остаться без еды.

     В концентрационном лагере заключенные все время голодны. И Беттельгейм понял, что это не просто издевательство зверей-эсэсовцев, а один из элементов стройной системы превращения человека в "идеального заключенного". Ведь было бы более "экономично" кормить людей лучше, с тем чтобы они могли лучше работать. Но экономика -- не главная цель лагерной жизни. Если человек все время голоден, то он все время думает о еде. О чем говорят заключенные, когда выдается такая возможность? О том, как ловко вчера удалось утащить немного еды с лагерного склада. О том, что, по слухам, завезут завтра в лагерный магазин и т. д. Суть метода -- в низведении взрослого человека до состояния трехмесячного ребенка. А это, по Беттельгейму, разрушает личность взрослого, разъедает ее, как ржавчина.

     ...Но вернемся в Школу. Здесь своя кухня, свои повара, которые готовят завтрак, обед и ужин. Обычные американские блюда, нормальные порции. Кроме того, в любое время на кухне можно получить молоко и хлеб в любом количестве. На кухне всегда ошивается кто-нибудь из детей. Еще бы, очень интересно смотреть, как готовят для тебя еду. В Школе нет запертых дверей. Каждый когда угодно может зайти в любую комнату и открыть любой ящик.

     Но самое замечательное -- это сладкая комната. Не случайно день в Школе начинается с тарелочки со сластями, не случайны они и у девочки в классе, которая билась в отчаянии над своей задачкой. Так вот, в Школе есть специальная комната, вроде кладовки, вся сверху донизу набитая конфетами, пирожными, печеньем на любой вкус. Можно в любое время зайти в сладкую комнату и взять из нее все, что хочешь и сколько хочешь. Школа специально следит за бесперебойным снабжением сладкой комнаты. И когда маленькому человеку плохо, он забежит сюда, глянет на полки, заставленные сластями, и на душе у него полегчает. Он, может быть, ничего не возьмет, но почерпнет здесь новые силы для борьбы со своими страхами, с приступами беспричинной, разрушительной ненависти.

     ...Ну почему мы превращаем такие простые и естественные дела, как еда, купание, учеба и т. п., в арену ожесточенной борьбы с нашими детьми? Ведь какое это замечательное удовольствие -- вкусно, от души поесть. Или поплескаться в воде. Да и учеба легко может стать источником удовольствия.

     А вместо этого -- "Ешь побыстрей. Мы опаздываем. Сколько можно тебе..." А он, кажется, нарочно все делает, как в замедленном кино. Это не кажется -- это так и есть. Порабощенные дети мстят торможением. Они тормозят, блокируют, замораживают все вокруг себя. Это -- защита рабов и заключенных...

     Итак, дети в Школе едят много сладкого., Да еще перед обедом, а то и в постели. Не болят ли у них от этого животы? Оказывается -- нет. Врач, постоянно наблюдающий всех детей в Школе, находит, что с животами у них все в порядке. Даже у обжор, а они в Школе есть. Познакомимся с одним из них.

     Чарли, 9 лет. Болезненно толстый, неуклюжий, зато в математике ему нет равных. Не умеет играть ни в одну детскую игру, но легко складывает в уме большие числа. Угрюмый, ни с кем не дружит; когда ходит по Школе, вечно на всех натыкается и всем наступает на ноги.

     Чарли очень не повезло в жизни -- его родители лишены дара любви. Разумно, аккуратно, точно по учебнику они выполняют свои родительские обязанности. У него все есть, о нем заботятся, с ним играют. Жизнь в семье идет, как хорошо отлаженный часовой механизм. Но... французы говорят, что материнская любовь должна состоять из молока и меда. Молоко -- это все то материальное, что необходимо для существования ребенка. Но вместе с молоком мать должна передать ребенку и мед -- животное ощущение радости бытия. Вот меда-то и был лишен Чарли. Его обжорство -- попытка найти этот мед в еде. Так он и попал в Школу. Скоро мы с ним снова встретимся и увидим, как он похудеет.

     Еда -- великий одомашниватель. Как приятно возвращаться в такое место, где тебя всегда ждет что-нибудь вкусненькое. Когда Джордж после рыбалки поздно вечером появлялся в школе, все уже спали, но на тумбочке у кровати его всегда ждал ужин, оставленный там заботливой Гейл. Ну как сбежишь из такой Школы? К тому же Джордж -- большой любитель поесть. Про себя он с гордостью заявляет: "Я из тех, кто должен много есть!"
Физкультура в Школе

     В здоровом теле -- здоровый дух. Признаюсь, я всегда понимал эту древнюю мудрость очень примитивно. Что-то вроде: если человек здоров, то у него хорошее настроение. Ведь часто у нас физическую культуру понимают как набор оздоровительных упражнений. Ошибка, по-моему, кроется в механическом разделении человека на тело и душу. источник ошибки -- научный подход, преобладающий в нашей культуре: если не можешь в чем-то разобраться, разбери это на части и рассмотри каждую в отдельности.

     Малыш начинает активное познание мира с движения. Он познает его руками, ртом, каждой клеточкой своего тела. С другой стороны, известно, что уравновешенный человек хорошо делает упражнения на равновесие, а у "гибкого" человека -- гибкое тело. Так где же кончается тело и начинается душа, а где кончается душа и начинается тело?..

     Личность, рассыпавшаяся на кусочки, не может собрать вместе свое тело, заставить его работать согласованно. Поэтому дети в Школе либо зажаты, скованны, неуклюжи, либо непрерывно совершают бессмысленные движения. Задача Школы -- помочь склеиванию личности. Один из методов -- научить ребенка искусству управлять своим телом. В Школе есть спортивный зал, игровые площадки, три раза в неделю университет предоставляет Школе свой бассейн. Уже понятно, что в Школе каждый может пользоваться спортивным инвентарем и площадками, когда и сколько хочет.

     Но напрасно стали бы мы искать на площадке нашего математика Чарли. Поначалу воспитателям никак не удавалось заманить его туда. Он часами просиживал у окна, наблюдая за оживленным движением паровозов на близлежащей железнодорожной ветке. Паровозы -- его страсть. Он и себя представляет таким паровозом -- огромным, неповоротливым, несущим страшный запас разрушительной силы. Чарли все время кажется, что стоит только дать себе волю, начать двигаться, как он сойдет с рельсов и пойдет крушить все вокруг. И никто не сможет его остановить.

     Но вот что важно. Ведь Чарли -- умный парень. Он прочел про паровозы все, что смог достать и понять. В его голове -- уйма самых разнообразных знаний, от устройства тормозов до законов термодинамики. Но это -- мертвые, абстрактные значения, они не помогают ему разобраться в мире, который его окружает, в себе самом. Не умеешь двигаться -- не умеешь познавать мир, знание твоей души перекошено на один бок. Есть и взрослые толстые и неуклюжие математики, которым блестящее умение манипулировать абстрактными символами не помогает избавиться от страха перед жизнью.

     Все же Гейл удалось постепенно раскачать Чарли и вытащить его на воздух, на площадку, где возились дети. Чарли забрался на небольшую горку и стоял там, боясь двинуться с места.

     -- Беги вниз!-- кричит ему Гейл.

     -- У меня не работают тормоза, я не смогу остановиться,-- отвечает ей Чарли-паровоз.

     -- Не бойся, я тебя остановлю.

     Чарли поверил и бросился вниз. У подножия горки он со всей силой врезался в воспитательницу. Если бы она упала. то неизвестно, как бы дальше пошли его дела. Но каким-то чудом она устояла, и в этот момент между ними что-то возникло, произошел какой-то особый контакт. С этого "что-то" и началось выздоровление Чарли. Он стал ходить в бассейн, научился делать простые упражнения. Паровозы свои он не забыл. У него появилась новая игра. Держа перед собой склеенный им самим макет паровоза, он стал носиться по Школе, издавая паровозные гудки. Другие дети охотно включились в эту игру, с притворным страхом разбегаясь от него во все стороны. Чарли похудел. Но не от упражнений и беготни, конечно. И не оттого что стал заметно меньше есть. А оттого что началось наведение порядка в его душе, одним из проявлений которого и является правильный обмен веществ.

     ...Нам, взрослым, очень важно сознавать, что дети верят -- мы сможем защитить их от них самих. Особенно порабощенные дети, которые, накопив в себе пороховой погреб ненависти, боятся "взлететь на воздух". Дети должны чувствовать, что мы сильнее, умнее, опытнее их и в любой момент готовы прийти им на помощь. А то ведь бывает и так. Один папа всегда старался поддаваться своему сыну, когда они возились на полу, проиграть ему в домино и в беганье наперегонки и т. д. Папа очень любил своего сына и хотел таким образом вселить в мальчика уверенность в собственных силах. А в результате мальчик попал к Беттельгейму...

     Есть еще одна опасность, которая подстерегает детей на пути овладения движением. И кроется она в нас, родителях. Это психическое насилие: "Вот когда ты научишься прыгать на одной ножке, тогда ты будешь молодец". Вариант: "А вот Анечка уже давно умеет кататься на велосипеде". В переводе на детский язык это означает: сейчас я тебя не люблю. Вот когда ты научишься делать то-то и то-то, тогда, может быть, я буду тебя любить. Мы загоняем ребенка в угол, где он окружен со всех сторон жуткой смесью любви, насилия, страха, унижения. Если его хрупкая душа не сможет с этим справиться, он станет защищаться. Один путь -- торможение, я уже вскользь о нем упоминал. Ребенок замирает в углу, спасаясь болезнями, аллергиями, обжорством. Другой путь -- беспорядочная сверхактивная деятельность. Ребенок все время на взводе, от его неконтролируемых движений летит на пол посуда, вечно что-то ломается, рвется. Он врезается во взрослых, лезет на стену, кричит и т. д. Каждый защищается как может.

     У Беттельгейма в Школе каждый достоин уважения уже сейчас, каждого принимают таким, какой он есть, а не каким станет в будущем.

    

... ... ...
Продолжение "М. Максимов. О Бруно Беттельгейме" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 М. Максимов. О Бруно Беттельгейме
показать все


Анекдот 
Студент пpиходит на экзамен, откpывает поpтфель, достает бутылки водки, ставит на стол.

- Вот вам тpи бутылки, поставьте мне тpи.
Пpофессоp, беpя паpу бутылок:

- Я возьму две.
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100