Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Котцвинкл, Уильям - Котцвинкл - Ип, инопланетянин, и его приключения на Земле

Фантастика >> Зарубежная фантастика >> Котцвинкл, Уильям
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Уильям Котцвинкл. Ип, инопланетянин, и его приключения на Земле

-----------------------------------------------------------------------

William Kotzwinkl. E.T. The Extra-terrestrial in His Adventure

on Earth (1982). Based on a screenplay Melissa Mathison.

Пер. - А.Санин, Ю.Смирнов.

OCR & spellcheck by HarryFan, 26 September 2000

-----------------------------------------------------------------------



    По сценарию Мелиссы Мэтисон
1


    Космический корабль плавно парил над землей, заякоренный пучком голубовато-красного света. Окажись кто-то на месте посадки, ему на мгновение могло показаться, будто с ночного неба скатилось огромное украшение для рождественской елки - корабль был круглый, блестящий, украшенный изящным готическим узором.

    Его мягкое сияние и словно припорошенный алмазной пылью корпус невольно заставляли искать причудливо изогнутый крючок, на котором эта игрушка висела в отдаленной галактике. Но любоваться этим зрелищем было некому - место посадки было тщательно рассчитано, а управляющий кораблем разум исключал навигационные ошибки. И все же одна ошибка должна была произойти...

    Крышка люка открылась, члены экипажа выбрались наружу и с помощью странных инструментов стали ковыряться в почве - казалось, старички-эльфы колдуют над туманными садами в лунном свете. Когда мгла отступала, в нежно-голубом сиянии корабля становилось видно, что это вовсе не эльфы, а существа с научными склонностями - они собирали образцы цветов, мха, кустарника и молодой поросли. И все же при виде нелепой формы голов, висящих плетьми рук и пухлых, словно опиленных по краям туловищ невольно вспоминалась сказочная страна эльфов; случись кто-нибудь рядом, это впечатление усилилось бы от их ласкового обращения с растениями; но вокруг не было ни души, и космические малютки-ботаники работали, не опасаясь, что их потревожат.

    Но стоило только промелькнуть с писком летучей мыши, заухать сове или в отдалении залаять собаке, они испуганно вздрагивали. Дыхание их тут же учащалось, и струйки тумана сочились из кончиков их длинных пальцев рук и ног, окутывая малюток плотной дымкой, так что одинокий путник миновал бы освещенное лунным светом туманное облачко, не заподозрив, что в нем затаился представитель вечной Вселенной.

    Укрыть корабль было не так просто. Огромные украшения с рождественских елок не каждый день падают с неба. Нюх военных, радары и другие сканирующие устройства незамедлительно выявляют их присутствие, и гигантский елочный шар не был исключением. Никакой маскировочный туман не скрыл бы его от посторонних глаз ни на земле, ни на раскачивающейся ветке ночи. Найти его - лишь вопрос времени. И вот уже мчатся особые машины, и федеральные специалисты, отрабатывая ночные часы, трясутся по проселочным дорогам, переговариваясь по радио, и сжимают кольцо вокруг огромного украшения.

    Но крошки-ботаники не выглядели обеспокоенными, во всяком случае пока. Они знали, что время еще есть; им было известно, вплоть до мельчайших долей мгновения, когда в ушах послышится скрежет и рев самодвижущихся аппаратов землян. Пришельцы из космоса наведывались сюда не впервые, ведь Земля большая, растений на ней великое множество, и надо хорошо потрудиться, чтобы собрать полную коллекцию.

    Они собирали и собирали образцы, и относили драгоценные экспонаты Земли на корабль, каждый в своем туманном облачке.

    Поднявшись по трапу, они исчезали в матово сияющем чреве сказочной игрушки. Свободно двигаясь по пульсирующим коридорам, порождениям немыслимой технологии, они попадали в чудо из чудес: в гигантский храм земной растительности. Огромная оранжерея была сердцем корабля, его смыслом и предназначением. Здесь были цветки лотоса из лагун Индии, папоротники из африканских дебрей, крошечные ягоды с Тибета, кусты ежевики с американских проселков. Здесь были собраны по экземпляру все земные растения, или почти все - ибо работу еще предстояло завершить.

    Все цвело. Попади в оранжерею эксперт из крупнейшего ботанического сада Земли, он встретил бы здесь растения, никогда не виданные им прежде, если не считать их отпечатков в угольном пласте. У него глаза полезли бы на лоб при виде живых растений, которыми в доисторические времена лакомились динозавры. Бедняга лишился бы чувств, но его мигом привели бы в себя травами из висячих садов Семирамиды.

    С купола сочилась питательная влага, поддерживающая жизнь бесчисленных видов, украшавших оранжерею, самую полную коллекцию земной растительности, столь же древнюю, как и сновавшие туда и обратно малютки-ботаники; морщинки в уголках их глаз, казалось, окаменели за бессчетные века работы.

    Один из них вошел в оранжерею, держа в руках растение, листья которого уже поникли. Он опустил его в бассейн, и под воздействием чудотворной жидкости растение тут же распрямилось, листья ожили и корни радостно зашевелились. В тот же миг сверху из круглого отверстия заструился матовый свет, омытое им растение уютно устроилось по соседству с изящным цветком давно минувших времен.

    Подождав немного и убедившись, что все в порядке, инопланетный ботаник повернул к выходу. Он миновал цветущую сакуру, лианы с берегов Амазонки, на мгновение остановившись перед приветливо качнувшимся навстречу листом обыкновенного хрена. Погладив растение, он покинул храм и, пройдя пульсирующий коридор, спустился из светящегося люка.

    Очутившись на ночном воздухе, он окутал себя облачком-дымкой и отправился продолжать поиски. По дороге он повстречал коллегу, который бережно нес корешок пятнистого веха. Они не встретились взглядами, но что-то запылало у них в груди, словно багряный огонь осветил изнутри тонкую, прозрачную кожу там, где находилось сердце. А через несколько шагов, когда малютка-ботаник миновал своего товарища с корешком и ступил на каменистый склон, его сердце-фонарик погасло. Окутанный дымкой, он пересек заросли высокой травы, скрывшей его с головой, и очутился на краю рощи вечнозеленой секвойи. Стоя под исполинскими деревьями, рядом с которыми казался муравьем, он повернулся к кораблю, обожаемой старинной игрушке, в которой ему довелось путешествовать столько веков. На трапе и поблизости от него, словно светлячки, мерцали сердца-фонарики его товарищей. Убедившись, что убежище близко, и зная, что еще есть время, прежде чем нагрянет опасность, он углубился в полную ароматов рощу.

    Вокруг пели козодои, стрекотали невидимые насекомые, а маленький ботаник пробирался во мраке, похожий на лешего, сходство с которым добавлял вытянутый книзу, волочащийся по лесной подстилке живот; вообще-то он был очень удобен - придавал устойчивость благодаря низкому центру тяжести. Из-под бутылкообразного живота торчали, будто росли прямо из него, крупные перепончатые лапы, а по бокам свисали длинные, как у орангутана, руки. Словом, с такой наружностью инопланетянин не мог рассчитывать на любовь землян с первого взгляда. Робость сознававших это малютки-ботаника и его коллег так и не позволила им за миллионы лет попытаться вступить в контакт с какими-либо представителями Земли, кроме растений. Возможно, кто-то счел бы это ошибкой, но инопланетяне достаточно долго наблюдали за землянами, чтобы понять, что чудесный корабль для них - прежде всего мишень, а сами они - мечта таксидермиста, набивающего чучела для витрин.

    Поэтому инопланетянин передвигался по лесу медленно, настороженно осматриваясь выпученными, как у гигантской скачущей лягушки, глазами. Он знал, каковы шансы у такой лягушки выжить на городской улице. И можно ли помышлять о том, чтобы передать свой опыт и знания землянам, появившись на заседании какой-то их всепланетной организации, когда твой нос похож на сплющенную брюссельскую капусту, а сам ты напоминаешь раздувшуюся опунцию.

    Он крадучись ковылял вперед, касаясь пальцами листвы. Пусть другие выходцы из космоса, более близкие к гуманоидам, наставляют их. Его же интересовал только торчащий невдалеке крохотный росток секвойи, который он уже давно заприметил.

    Остановившись у цели, он внимательно осмотрел побег и принялся выкапывать его, бормоча на непонятном языке таинственные, неземные слова; впрочем, растеньице, казалось, понимало их, и, безболезненно перенеся тяжелую операцию, уже расслабленно лежало на крупной, изрезанной морщинами ладони.

    Инопланетянин обернулся, разглядывая слабый дразнящий свет небольшого городка, раскинувшегося в долине за деревьями; этот свет уже давно манил его, а сегодня была последняя ночь, когда он мог удовлетворить свою любознательность - ведь именно сегодня завершался исследовательский этап. Теперь корабль покинет Землю на долгий срок, до следующей глобальной мутации земной флоры, которая произойдет через много веков. Сегодня последняя возможность заглянуть в освещенные окна.

    Он осторожно выбрался из рощи и спустился к краю просеки, прорубленной на склоне на случай лесного пожара. Море ярких желтых огоньков неудержимо притягивало его. Он пересек просеку, задевая животом низкий подлесок; ему будет что порассказать товарищам во время долгого-предолгого возвращения домой - все с интересом будут слушать о земном приключении одинокого путешественника-опунции, привлеченного светом земных окон. Древние морщинки по уголкам глаз заулыбались.

    Он ковылял вдоль края просеки, неуклюже переставляя перепончатые лапы с длинными растопыренными пальцами. Земля не самое подходящее место для таких конечностей; там, где он вырос - другое дело. Там, где среда в основном жидкая, одно удовольствие плескаться и плавать, легонько подгребая лапами, а по твердой почве приходится шлепать лишь изредка.

    Внизу замелькали светлячки окон, и его сердце-фонарик запылало в ответ рубиново-красным огнем. Он любил Землю, особенно ее растительный мир, но и землянам симпатизировал и, как всегда, когда вспыхивало сердце-фонарик, хотел учить и наставлять их, передавая знания, накопленные тысячелетиями.

    Впереди в лунном свете скользила его тень - похожая на баклажан голова, нелепо торчащая на длиннющем стебельке шеи. Что касается ушей, то они скрывались в морщинистых складках головы, словно первые робкие ростки фасоли-лимы. Ну и смех поднялся бы, появись он в зале заседаний всепланетного органа. Нет уж, никакой вселенский разум не поможет, когда хохочут при виде твоего грушевидного силуэта.

    Окутавшись, насколько мог, легкой дымкой, он спускался по залитой лунным светом просеке. В голове прозвучал сигнал с корабля, но он знал, что это предварительное предупреждение, рассчитанное на самых медлительных членов экипажа. Ну, а он - он поочередно выдвигал одну чудовищную утиную лапу, потом другую... - он быстр, за ним не угонишься.

    Конечно, по земным меркам, он невероятно медлителен. Даже детеныши землян передвигаются гораздо быстрее; до сих пор страшно вспомнить, как один из них ночью едва не раздавил его велосипедом. Бррр, он еле спасся...

    Сегодня ничему такому не бывать. Сегодня он будет осторожнее.

    Он остановился и прислушался. Сердце-фонарик забилось, приняв второй предупреждающий сигнал с корабля, сигнал тревоги. Сложный прибор трепетал, призывая всех членов экипажа вернуться. Но для быстроногих времени еще оставалось достаточно, и он припустил к окраине поселка, неуклюже переваливаясь - левой, правой, левой, правой - и задевая пальцами кусты. Несмотря на преклонный возраст, он был отменным ходоком, немногие из десятимиллионолетних ботаников с лапами, как у болотных уток, могли поспеть за ним.

    Огромные круглые глаза инопланетянина вращались, внимательно обшаривая городок, небо, деревья и все вокруг. Поблизости никого не было, кроме него самого, обуреваемого желанием хоть одним глазком взглянуть на землянина, прежде чем его любимый корабль совершит свои прощальные витки вокруг Земли.

    Внезапно его взор замер, вырвав из темноты далеко внизу движущийся луч света, за ним второй, и вот уже сдвоенные огни несутся к нему по просеке - неизвестно откуда! Паника передалась сердцу-фонарику, которое в ужасе засигналило: "Всему экипажу вернуться, опасность, опасность, опасность..."

    Он споткнулся и едва не потерял равновесие, ошеломленный огнями, которые надвигались быстрее велосипеда, оглушающие и агрессивные. Свет слепил его, непривычный земной свет, холодный и пронизывающий. Вторично споткнувшись, он упал в кусты, а свет разлился между ним и кораблем, отрезав его от секвойной рощи и поляны, над которой висела в ожидании гигантская игрушка.

    "Опасность, опасность, опасность..."

    Сердце-фонарик суматошно мигало. Он потянулся за крошечным ростком секвойи, который уронил на просеку - корешки растеньица жалобно взывали о помощи.

    Вытянув вперед длинные пальцы, он едва успел их отдернуть, как мимо пронеслась лавина света, а за ней ревущие моторы. Он откатился в кустарник, судорожно пытаясь прикрыть веткой сердце-фонарик. Огромные глаза инопланетянина не упускали ничего вокруг, в том числе ужасного зрелища раздавленной маленькой секвойи, искалеченные листья которой, как и все ее существо, взывали к нему: опасность, опасность, опасность...

    Новые и новые огни вспыхивали на просеке, которая только что была такой пустынной, теперь ее наполнили рокот моторов и яростные и азартные возгласы землян.

    Он продирался сквозь кустарник, прикрывая ладонью трепещущее сердце-фонарик, а холодный свет, обшаривал кусты, выискивая его. Звездный разум всех семи галактик не мог помочь ему двигаться быстрее в этой чуждой среде. Как нелепы и бесполезны эти утиные лапы, когда сзади доносятся уверенные шаги смыкающих кольцо преследователей; и зачем только он дерзнул бросить им вызов?

    Топот становился все громче, а холодные полосы света пронизывали кусты все ближе и ближе. Слышались окрики на чуждом языке, и кто-то уже шел по его следу, бряцая какими-то предметами. При вспышке света старый ботаник разглядел, что это связка зубов с неровными краями - не иначе военные трофеи, вырванные из пасти какого-то космического бедолаги и нанизанные на кольцо, подвешенное к поясу.

    "Пора, пора, пора", - призывал корабль, подгоняя замешкавшихся членов экипажа.

    Малютка-ботаник нырнул под пульсирующими огнями к краю просеки.

    Механические колесницы землян расползлись в стороны, их водители разбежались. Укрывшись защитной дымкой, инопланетянин стал пробираться через освещенную луной просеку, над которой повис отвратительный запах выхлопных газов; впрочем, ядовитые клубы усилили его маскировку и, благополучно перебравшись на другую сторону, он скатился в неглубокую ложбинку.

    Словно почувствовав этот маневр, холодные огни метнулись в его направлении. Он вжался плотнее в песок и камни, когда земляне стали перепрыгивать через ложбинку. Взор огромных круглых глаз устремился кверху, и он увидел свирепо ощеренную пасть звякающей связки, обладатель которой перемахнул через него.

    Инопланетянин еще глубже забился в камни - маленькое облачко, неотличимое от клочков тумана, окутывавших по ночам впадины и ложбины, где скапливается сырость. Да, земляне, я всего лишь облачко тумана, самое обычное и непримечательное, не шарьте по нему своими лучами, ведь в нем прячутся длинная-предлинная тонкая шея и две перепончатые лапы с пальцами, вытянутыми и веретенообразными, как корни булавовидного плауна. Вы же не поймете, что я высадился на эту планету, желая спасти вашу растительность, прежде чем вы ее окончательно погубите.

    Остальные преследователи тоже перескочили через него, возбужденные и вооруженные, захваченные азартом погони.

    Когда скрылся из виду последний из них, крошка-ботаник выкарабкался наверх и углубился в лес вслед за землянами. Его единственным преимуществом было то, что он хорошо знал этот чудесный уголок, где он собирал растения. Быстро вращая глазами, он обнаружил следы, едва заметные в темноте среди спутанных ветвей, следы, оставленные им и его товарищами, когда они переносили выкопанные ростки.

    Жесткий безжалостный свет кинжалом рассек мглу сразу в нескольких местах. Земляне были сбиты с толку, а он уверенно продвигался к кораблю.

    По мере приближения к нему сердце-фонарик разгоралось все ярче, усиливаемое энергетическим полем товарищей; сердца его спутников, как и накопленные за сто миллионов лет растения, звали его и предупреждали: "Опасность, опасность, опасность..."

    Он пробрался между шарящими полосами света, держась единственной в лесу тропинки, нащупывая каждый след длинными пальцами-корнями, словно тончайшими сенсорами. Каждое сплетение листьев, каждая паутинка были ему знакомы. Они нежно нашептывали, подгоняя его: "Сюда, сюда..."

    Он следовал по тропинке, задевая пальцами траву, волоча неуклюжие ноги и прислушиваясь к лесным сигналам, а сердце-фонарик полыхало, торопясь слиться с другими сердцами в корабле, зависшем над лесной прогалиной.

    Холодный свет остался позади, лучи запутались в зарослях, расступавшихся перец малюткой-ботаником и преградивших путь его преследователям. Ветви сплетались, образуя непроходимую чащу; о внезапно вылезший корень споткнулся и упал землянин с бряцающими на кольце зубами, другой корень зацепил за ногу его помощника, который грохнулся навзничь, ругаясь на чем свет стоит, в то время как растения призывали: "Беги, беги, беги..."

    Инопланетянин спешил через рощу к прогалине.

    Огромная игрушка, гордость Галактики, ждала его. Он ковылял к ее прозрачному, прекрасному свету, словно сотканному из десяти миллионов огней. Удивительная сила уже концентрировалась, испуская мощные волны сияния, озарявшего все далеко вокруг. Инопланетянин продирался сквозь высокую траву, стараясь, чтобы его заметили с корабля, увидели сигнал сердца-фонарика, но длинные, нелепые пальцы запутались в сорняках, которые не выпускали их.

    "Останься, - говорили сорняки, - останься с нами..."

    Рывком он высвободился и бросился вперед, к границе ореола корабля на краю поляны. Светящаяся игрушка возвышалась среди окружавших его стеблей, заливая всю поляну радужным сиянием. Он разглядел еще открытый люк, стоявшего в нем товарища, сердце-фонарик которого мигало, призывая его, разыскивая его...

    - Я иду, иду...

    Он в изнеможении продирался сквозь траву, но свисающий живот, вылепленный по законам иного тяготения, задерживал продвижение, и вдруг сознание его пронзила и захлестнула волна внезапного группового решения.

    Люк захлопнулся, лепестки сложились внутрь.

    Корабль взлетел в тот миг, когда маленький ботаник наконец вырвался из зарослей травы, размахивая руками с длинными пальцами. Но с корабля его уже не могли увидеть; корабль взмыл с огромным ускорением, а ослепительный свет поглотил все окрестные предметы. Поднявшись над верхушками деревьев, прекрасная рождественская игрушка исчезла, чтобы снова повиснуть на отдаленной ветке галактической елки-ночи.

    Кактусообразное существо осталось стоять среди травы, сердце-фонарик испуганно вспыхивали.

    Он был совсем один, в трех миллионах световых лет от дома.
2


    Мэри сидела в спальне на кровати, задрав ноги. Она читала газету, вполуха прислушиваясь к доносившимся снизу из кухни голосам двух сыновей и их приятелей, игравших в "Драконы и демоны".

    - Да, ты добрался до конца леса, но сделал идиотскую ошибку, так что я вызываю Блуждающих Чудовищ.

    "Блуждающие Чудовища, их только не хватало", - подумала Мэри и развернула газету.

    А как насчет страдающих матерей? Разведенных, получающих жалкие алименты. Живущих в одном доме с детьми, которые изъясняются на тарабарском языке.

    - Неужели можно вызывать Блуждающих Чудовищ лишь за то, что я помог гоблину?

    - Гоблин был наемником у воров, так что радуйся, что придется иметь дело только с Блуждающими Чудовищами.

    Мэри со вздохом сложила газету. Гоблины, наемники, орки и прочая немыслимая нечисть - все они обитали из вечера в вечер у нее на кухне, приобретавшей после этого вид развалин с беспорядочными нагромождениями бутылок из-под соков, пакетиков чипсов, книжек, калькуляторов и леденящими душу прозвищами на приколотых к грифельной доске бумажках. Знай люди заранее, каково воспитывать детей, ни за что не стали бы их заводить.

    Вот орда разразилась песней:


    Ей было лишь двенадцать, когда сорвался он -

    Глотал по горсти "красненьких" и запивал вином...


    "Ну и прелестная песня", - подумала Мэри, теряя сознание от одной мысли, что кто-то из ее любимцев в один ужасный вечер попробует "красненьких", или, чего доброго, ЛСД, ДМТ [наркотические средства] - кто знает, что они в следующий раз приволокут домой? Орка, быть может?

    - Стив - Властелин Преисподней. Он получает Абсолютную Власть.

    Абсолютная Власть. Мэри вытянула гудящие от усталости ноги и пошевелила пальцами. Как главе дома ей бы полагалось обладать Абсолютной Властью. Но она не могла заставить их и тарелку вымыть.

    "Я превращаюсь в орка".

    Мэри лишь смутно представляла это чудище, но определенно чувствовала себя, как орк. Или по-орковски. Оркообразно.

    Загробные голоса внизу, под ее спальней, продолжали обсуждать бредовые фантазии.

    - А как выглядят Блуждающие Чудовища?

    - Как люди, - авторитетно заявил Властелин Преисподней.

    - Ха! Хуже всех. Вот их приметы: мегаломания, паранойя, клептомания, дерьмотит...

    "Дерматит, - машинально поправила Мэри, глядя на обои. - Подумаешь, дерматит, тут вообще скоро свихнешься. Неужто я растила детей, чтобы они становились Властелинами Преисподней? Ради этого я надрываюсь по восемь часов в день? Если бы еще моя жизнь была столь непредсказуемой, как у них. Чтобы звонили нежданные поклонники". Мысленно перебрав своих вздыхателей, Мэри нашла, что все они похожи на орков.

    - Ну ладно, тогда я бегу впереди этих людей и выпускаю в них свинцовые стрелы, чтобы они гнались за мной. Мои свинцовые стрелы...

    "Мой младший сын, - думала Мэри, прислушиваясь к тонкому, визгливому голосу Эллиота. - Чадо мое. Мечет свинцовые стрелы". Мэри казалось, будто свинцовая стрела пронзила ей щитовидную железу или другой орган, из-за чего ее настроение окончательно упало, глубоко-глубоко, в ямы, служащие пристанищем для орков. Боже, как ей выйти из этого состояния...

    - Я бегу по дороге. Они гонятся за мной. Когда они уже вконец рассвирепели и готовы вот-вот схватить меня, я швыряю складную пещеру...

    Складную пещеру?

    Мэри свесилась с кровати, чтобы побольше услышать еще и об _этом_ новшестве.

    - Я залезаю в пещеру и захлопываю крышку. Гопля - и меня как не бывало!

    "Жаль, у меня нет такой штуковины, - подумала Мэри. - Каждый день отсиживалась бы в ней с половины пятого".

    - Эллиот, в складной пещере можно оставаться не больше десяти миллираундов.

    "На работе мне Хватило бы ее и на десять минут, - мечтала Мэри. - И еще чуть-чуть потом, в случае автомобильной пробки".

    Она рывком спустила ноги с кровати, твердо намереваясь встретить вечер лицом к лицу, не проявляя волнения.

    Где же романтика?

    Где настоящий мужчина, который вдохнет в нее новую жизнь?


    Он ковылял вниз по просеке. Дорога наконец обезлюдела, преследователи убрались восвояси, но долго в такой атмосфере не протянуть. Земная гравитация его доконает, позвоночник не выдержит тяготения, мышцы размякнут, а потом в какой-нибудь канаве найдут его останки, похожие на раздавленный кабачок. Достойный конец для межгалактического ботаника.

    Просека круто пошла под уклон по направлению к огням городка. Он проклинал эти огни, так фатально заманившие его и продолжавшие манить и теперь. Почему он спускается к ним? Почему зудят кончики пальцев и трепещет сердце-фонарик? Кто ему может там помочь, в чуждом окружении?

    Просека кончилась, уткнувшись в мелкую поросль и кустарник. Инопланетянин крадучись пробирался сквозь кусты, низко пригнув голову и прикрывая рукой сердце-фонарик. Сердце оживленно вспыхивало. Ему тоже досталось на орехи:

    - Фонарик, - сурово закончил отповедь на своем языке инопланетянин, - тебе только на велосипеде место, и то сзади.

    До странных сооружений землян было уже рукой подать. Они удерживались благодаря гравитации в отличие от милых его сердцу плавучих террасок...

    Не стоило пускаться в воспоминания. Мысли о доме причиняли мучительную боль.

    Стремление заглянуть в окна-огоньки становилось вконец неодолимым. Инопланетянин выбрался из кустов, преодолел песчаный откос и направился по извилистой дорожке к домам, нащупывая длинными пальцами лап следы причудливой формы.

    Перед ним вырос забор, который предстояло преодолеть. Такие длинные пальцы на руках и ногах очень хороши, чтобы цепляться за... препятствия...

    Инопланетянин, словно лиана, вполз на забор, но потерял равновесие и полетел спиной вниз, нелепо размахивая руками. Он шлепнулся по другую сторону забора, неуклюже разметав конечности, и покатился, словно тыква, по подстриженному газону.

    "Что я здесь делаю? Совсем из ума выжил..."

    Он сумел затормозить и замер как вкопанный. Дом высился устрашающе близко, огни и тени плясали перед глазами испуганного ученого. Зачем сердце-фонарик завлекло его сюда? Дома у землян такие нелепые, карикатурные...

    Но что-то во дворе посылало ему слабые сигналы.

    Он обернулся и увидел небольшой огород.

    Листья и стебли смущенно подавали приветливые знаки; жалобно стеная, инопланетянин устремился к растениям и обнял артишок.

    Спрятавшись на грядке, он провел совещание с овощами. Совет заглянуть в кухонное окно не пришелся ему по душе.

    "Всеми своими злоключениями я обязан стремлению подглядеть в окна, - телепатически передал ботаник. - Недопустимо повторять подобное безрассудство".

    Но артишок стоял на своем, тихо увещевая его, и старый путешественник уступил; вращая по сторонам глазами, он пополз к кухне.

    Свет из оконного квадрата лился наружу - зловещий, как космическая черная дыра. Весь дрожа, инопланетянин бросился в этот ужасный водоворот на краю Вселенной. Задрав голову, он увидел флюгер, изображавший мышь и утку. Утка прогуливалась под зонтиком.

    За столом посреди комнаты сидели пятеро землян, погруженных в загадочный ритуал. Они что-то выкрикивали и передвигали по столу фигурки крохотных идолов. На сложенных листах бумаги виднелись таинственные письмена, которые каждый из землян пытался скрыть от остальных.

    Затем гремел и взлетал в воздух магический кубик, и все участники обряда внимательно следили за падением этого шестигранного объекта. При этом раздавались новые возгласы, земляне сверялись с табличками и передвигали идолов, все время переговариваясь на непонятном языке.

    - Надеюсь, ты задохнешься в своей складной пещере.

    - Послушай, вот еще: невменяемость, галлюцинаторный бред...

    - Угу, читай дальше.

    - При этом недуге больной видит, слышит и ощущает вещи, которых не существует.

    Инопланетянин отпрянул от окна в Темноту.

    На редкость загадочная планета.

    Допустят ли его к этому таинственному ритуалу, если он научится сам бросать шестигранный кубик?

    Он уловил исходившие из дома вибрации немыслимой сложности, замысловатые сигналы и шифрованные послания. За десять миллионов лет он побывал в великом множестве мест, но никогда не сталкивался с такими трудностями, как здесь.

    Ошеломленный, он пополз прочь, чтобы мозг смог передохнуть на овощной грядке. Ему и прежде случалось заглядывать в окна к землянам, но не столь близко чтобы принять участие в причудливой работе их мысли.

    - Но они только дети, - пояснил случившийся рядом огурец.

    Древний ботаник тихо застонал. Если это сейчас были волны мышления детей, то каковы же они у взрослых? Какие непреодолимые сложности ожидают его там?

    Обессиленный, он опустился рядом с кочаном капусты и понурил голову.

    Все кончено. Пусть приходят утром и набивают из него чучело.


    Мэри приняла душ, чтобы взбодриться. Обернув голову полотенцем, она ступила на остатки банного коврика, изжеванного псом Гарви.

    Измочаленная бахрома путалась между пальцами, пока она вытиралась. Облачившись в халат из искусственного шелка, Мэри повернулась к зеркалу.

    Какую новую морщинку, складочку или другой ужасный изъян обнаружит она на лице этим вечером в довершение депрессии?

    На первый взгляд потери казались невелики. Но нельзя быть уверенной, невозможно предвосхитить ребячьи злодейства, которые могут разразиться в любой момент и ускорят ее моральный и физический распад. Наложив на лицо возмутительно дорогой увлажняющий крем, Мэри взмолилась о тишине и покое.

    Покой в ту же секунду нарушил пес Гарви, который буквально надрывался от лая на заднем крыльце, куда был сослан.

    - Гарви! - крикнула она из окна ванной. - Заткнись!

    Дворняжка до смешного подозрительно реагировала на всякие передвижения во мраке; Мэри порой мерещилось из-за этого, что окрестности кишат сексуальными маньяками. Если бы Гарви лаял _только_ на сексуальных маньяков, был бы толк. Но он облаивал пиццамобиль - фургончик, развозящий пиццу, самолеты, невидимые искусственные спутники и, как ей казалось, явно страдал галлюцинаторным бредом.

    Не говоря уже о мании пожирания банных ковриков.

    Мэри снова рывком распахнула окно.

    - Гарви! Черт возьми, да замолчишь ты наконец?

    

... ... ...
Продолжение "Ип, инопланетянин, и его приключения на Земле" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Ип, инопланетянин, и его приключения на Земле
показать все


Анекдот 
История эта произошла в штатах, где я сейчас в разгаре своего обучения в бизнес-школе при MIT, Massachussets Institute of Technology, который известен среди прочего как "лучшая инженерная школа мира" и этот образ всячески поддерживается даже в голливудских фильмах.

... Так вот, летели мы как-то в рамках учебной программы большой группой
-- человек 60 -- утренним рейсом из Техаса в Луизиану. Надо сказать, что накануне большинство бурно отмечало завершение очередного этапа и многие отрубились еще до взлета. Те же, кто не заснул (и я в том числе), хоть и не показывали этого, но страдали недугом в простонародии называемом похмельем.

Бортпроводник, узнав, что летит большая группа студентов из MIT, решил развлечься следующим образом – задать задачку и любого, кто ее решит, угостить бесплатным алкоголем. Я, как вы сами понимаете, насторожился.

Задачка такая: "супругам в сумме 91 год. Муж в два раза старше, чем была его жена, когда ему было столько, сколько его жене сейчас. Нужно определить сколько им сейчас".

Я не поверил своим ушам -- видимо, эта задача казалась ему верхом интеллектуального пилотажа. Короче, через двадцать секунд (столько потребовалось моему с трудом соображающему мозгу, чтобы ее решить) я стал ерзать на своем месте, пока, наконец, не остановил стюардессу. Она услужливо протянула мне карандаш и бумагу, но я просто назвал ей ответ.

и, о чудо! , бесплатное пиво в 10 утра :)!!!

стюардесса некоторое время с испугом смотрела на меня, жадно пьющего пиво, а потом спросила: "Вы математик?" Я поперхнулся. Хотел я было ответить, что я похмельный русский инженер-бауманец, но решил проявить политкорректность и поддержать бренд другого тоже ставшего родным вуза и сказал: "я просто из MIT" :) Помню, соседи по ряду с большим уважением посмотрели на меня.

К слову, вторым, кто решил эту задачу был наш руководитель группы, профессор Дон Розенфельд, который, видимо, тоже как и я чувствовал себя неважно :)

Для тех, кто интересуется, ответ: жене 39, мужу 52 (когда его жене было 26 (=56/2), ему было 39), а самое сложное в ней – воспринять ее на слух на английском языке :)
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100